— Зоотехник Руут Амбос, — шепнул директор.
— Тогда начнем. Попытаемся шаг за шагом продвинуться к истине.— Взгляд Йоханнеса остановился на сидящей рядом с зоотехником женщине.— Хёльге Тыниссаар, что у вас?
Та встала с места, во всем ее виде чувствовался вызов. Платье с крупными розовыми цветами на зеленом фоне напоминало яркий детский калейдоскоп, сверху была накинута коричневая кофта.
— У меня много чего! — громко выпалила она.— Что в коровнике творится, одно надувательство, сплошной обман. Про все тут и не расскажешь. Все прямо из рук вон!
— Прошу конкретнее.
— Конкретнее? А конкретнее такие дела, что мне проходу нет, зависть людей заела. Да они ночи не спят, а все потому, что я в районе первая доярка, что недавно пять тысяч надоила. Вот какие у нас дела! Со мной тоже надо считаться, молоко-то не получишь за просто так, это тебе не зад чесать, языком трепать. Тут из газеты были, фотографировали, сказали, передовикам везде должна быть зеленая улица, качественные корма, условия труда, тогда другие учиться будут, иначе какое ученье, если людям работать не дают...
— В чем вы зоотехника обвиняете?
— Я? Зоотехника? Я никого не обвиняю,— на мгновенье смешалась Хельге Тыниссаар.
— Мало кормов выдано? Рацион неправильно составлен? Или еще что? Личные претензии?
— Какие личные, мы люди женатые,— с наигранно скромной усмешкой ответила передовая доярка.
— С женатых с этих всегда и начинается,— мрачно, по своему обыкновению, вставила Эльфрида Аганик.
— Мы уклоняемся в сторону...
— Нисколько,— объявил Йоханнес.— Скажите: в чем вы обвиняете зоотехника?
— Я его не обвиняю. А в коровнике у нас нездоровая атмосфера.
— В чем она состоит?
— Бригадир жульничает, мое молоко то и дело другим приписывает. Какое же у меня настроение после этого работать? — Хельге Тыниссаар бросила уничтожающий взгляд на сидевшую сзади нее во втором ряду долговязую девушку.
Агроном перевел на нее свой серьезный взгляд и спросил:
— Ийви Сярак, что вы на это скажете? Правильно вы учитываете молоко или нет? В чем вас обвиняет Хельге Тыниссаар?
Ордевшись от обиды, девушка-бригадир вскочила на ноги:
Это неправда, что Тыниссаар говорит! Никогда никому и больше не учитывала,чем на самом деле. Нечего меня в этом обвинять. Это выдумка и клевета! Разве другой кто жалуется, что ему меньше записали?.. А на ферме на самом деле нерабочая обстановка, потому я и подала заявление об уходе, работа мне везде найдется.
— Что же такое стряслось, почему у вас положение опять так обострилось?
— Тыниссаар стала Майре Мартин обвинять, будто она больше получает комбинированных кормов, будто ей лишку дают. А я говорю, это не соответствует действительности, все группы одинаково получают, согласно рациону.
— Так. Дальше?
— Тут такое пошло...
— Тыниссаар меня шлюхой обозвала! — крикнула из зала смуглолицая женщина.
— Так. А вы, Майре Мартин? Что вы сделали? — спросил Йоханнес.
— Я за честь свою вступилась.
— Руки распустила! — взвизгнула Хельге Тыниссаар.— Да это же хулиганство форменное! На передовика руку подняла! Стыда совсем нет! Сажать таких надо!
— Тише, пожалуйста! Отвечайте, когда вас спрашивают. А пока помолчите, здесь суд, а не базар... Так. Дальше. Здесь в заявлении Тыниссаар говорится: «Майре Мартин непозволительным образом ударила меня по лицу». Майре Мартин, это действительно так: вы ударили Хельге Тыниссаар?
— Я честь свою защищала!
— Честь! — презрительно засмеялась Тыниссаар.— Это у таких-то честь...
— Я не позволю себя оскорблять! — крикнула смуглолицая доярка.
— После этого вы, Хельге Тыниссаар, и бросились на неприятеля? — обратился председатель к другой.— Так?
— Такую надо... вовсе уничтожить! — взвизгнула Хельге Тыниссаар.— Только гадит все.
— Тихо, тихо! и Сярак, и что дальше было?
— Тыниссаар шланг схватила, облила Мартин с ног до головы. Да и другим досталось. Зоотехнику... Да и мне тоже, халат весь мокрый был.
— На этом дело не кончилось. В заявлении говорится: стали царапать друг друга. Кто это начал? — допытывался агроном.
— Я защищалась всеми средствами,— бойко ответила Майре Мартин.
— Ах, защищалась! Дрянь такая! Да я тебя... — У Тыниссаар слова застряли в горле.
Разъярившись от этого еще больше, она бросилась на противницу. Но могучий зоотехник, точно скала, встал между
Ними, схватил за руки и усадил обеих на место, а сам остался на страже.
— Ийви Сярак, как потом развивались события? Как они сцепились и кто их растащил?
Девушка-бригадир вздохнула:
— У меня сил на них не хватит. Их зоотехник развел. Мужская сила — она мужская сила и есть. Потом Мартин взяла машину и пошла доить, а Тыниссаар в проходе осталась, ругалась, грозила по-всякому.
— В заявлении Майре Мартин стоит черным по белому: «Потом тов. X. Тыниссаар стала угрожать, что мне голову проломит навозной лопатой и вообще сотрет с лица земли как антиобщественный элемент». Так это было?
— Эту гадину убить мало! Воздух чище будет. Так я сказала! — злобно крикнула Хельге Тыниссаар.— Мужиков чужих завлекает. Спаивает их! Бордель на дому устроила! Разобраться надо! Есть еще на земле справедливость или нет?
— Ийви Сярак, этим все и кончилось?
Немного поколебавшись, бригадир нехотя призналась:
— Нет.
— Может, расскажете, что еще было?
— Скотник пришел навоз убирать, с лопатой.
— Кто именно?
Калью Тыниссаар Хельге ему что-то сказала. Что — я по слышала. А он ее лопатой.
Ударил? Сколько раз?
— Два раза — это точно. Может, и три, я не видела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48