«Шотландские родичи Джеймса
очень на это рассчитывают, Ц продолжал Ричард. Ц Судья безусловно объя
вит его недееспособным, и он вместе с гигантским состоянием перейдет под
их опеку». Ц «А жена куда перейдет?» Ц «К молодому Чарлзу Линдбергу, я по
лагаю. У нее слабость к авиаторам». Ц «Как противно! Он Ц антисемит и гер
манофил». Ц «Не все ли тебе будет равно, когда тебя соберут по кусочкам и
зароют где-нибудь на границе Пертшира и Дамфриза?» Ц «Меня должны похор
онить в Монако, Ц сказал Михаил Иванович, Ц Кстати, очень тебе рекоменд
ую купить фирму Робинсон и Альтаузен. И как можно скорее, если достанешь д
енег. Через три месяца, самое большее, они разорятся в пух и тебе станет до
роже выкупать ее у ликвидаторов».
Как выкупить себя у прошлого? Его кровь, смешавшаяся с капельками росы и п
ота на лице Элизабет, после утренней страсти (смягченная версия сцены, на
рисованной Ричардом), Ц образ, способный развлечь на пять минут. Но где т
е мгновенья просветления, на которые прошлое выпустит его из своих когте
й. Где тот детский сон освобождения, от выхода из Петропавловской до Торн
ио? Только осатанелая ебля с Элизабет и реальная близость физической сме
рти давали временное облегчение.
Машина резко свернула на северо-восток. Три недели, как он вернулся из Фра
нции, где женился гражданским браком на Пьеретте (и через пять дней разве
лся), чтобы дать детям свое имя. (В 1989-м Иван сказал, что он это сделал потому, ч
то тогда не мог давать своим незаконным детям приличного, с его точки зре
ния, содержания.) Он тогда пребывал в истерике самообвинения («Что за бесп
омощный акт моральной компенсации!» Ц прокомментировал Елбановский п
осле его возвращения). Езды оставалось часа четыре. Она будет лежать, накр
ывшись с головой, и только выпростает руку, чтобы принять от него бокал с ш
ампанским. Потом, не ожидая, пока он кончит есть, бросит бокал на ковер и сд
елает привычный повелительный жест («Сейчас, сюда»): тридцать секунд, что
бы раздеться («размотаться», unwrap yourself Ц ее выражение) и впрыгнуть в постель. Г
оворить и смотреть на него она станет только минут через двадцать («посл
е первого глотка» Ц опять ее выражение).
Элизабет ждала у ворот парка Ц оттуда еще добрых пять минут езды до замк
а, Ц закутанная в мужской непромокаемый плащ и в веллингтонах (не прощат
ься ли будем?). Поцеловав его в лоб и чмокнув в щеку Ричарда, уселась на задн
ее сидение и велела ехать к входу для слуг (сегодня у Джеймса гости). У него
занемела спина. Он расшагивал по огромной спальне, согревая в руке фужер
с Энесси (от шампанского отказался), и рассказывал о своей долгой дороге. В
камине затрещало и рассыпалось красное полено. От ужина он тоже отказал
ся. Она, расстегивая на нем рубашку «Я забыла спросить, как было на Браилов
ском?» Ц «Это был Боровский». Ц «Наверное, в них есть что-то общее, если я
всегда их путаю» Ц «А что же, все-таки?» Она, стягивая чулки: «Гений выраже
ния себя в Шопене и Ц забвения себя в нем. Я тоже забываю себя, когда их слу
шаю. Но мне кажется иногда, что музыка Ц не вся в этом». «Любовь тоже», Ц п
одумал Михаил Иванович, поймав себя на том, что он произносит про себя это
слово впервые в жизни в отношении конкретной женщины, а не вообще, конечн
о.
«Подумайте только, Ц говорил Ричард за завтраком, разворачивая салфетк
у, Ц с момента, когда я открываю утром глаза и до момента, когда я разворач
иваю салфетку, я совершаю сто сорок три (по крайней мере, какие-то я мог и не
посчитать) различных физических действия Ц весь ритуал моего утреннег
о туалета, так сказать. Я могу совершать все эти действия или какие-то из н
их автоматически, либо осознанно. Это будет зависеть от моего решения Но
главное Ц это то, что я могу осознать эти сто сорок три действия как одно
целое. Только после его осознания как одного целого оно и становится так
овым, то есть Ц ритуалом. Значит, ритуал есть сознание ритуала».
Быстрым одновременным движением ножа и вилки он извлек все кости из жаре
ной копченой селедки и выжал на нее половинку лимона Элизабет съела один
тост с ломтиком бекона и сидела, отодвинувшись от стола и заложив ногу за
ногу. Михаил Иванович допил третью чашку кофе и закурил. Джеймс был с ранн
его утра на охоте, и его ждали к ланчу. «Хирургическая операция Ц не ритуа
л, продолжал Ричард, Ц и не только потому, что много может случиться непр
едвиденного и требующего изменений в количестве и характере действий, а
потому, что это непредвиденное может оказаться гораздо важнее того, что
можно было бы назвать «ритуалом операции». Ритуал ведь всегда Ц только
то, что он есть. То самое сознание, которое ничто не может изменить». Ц «То
гда, Ц Элизабет вынула изо рта Михаила Ивановича только что зажженную с
игарету и глубоко затянулась, Ц тогда я бы поместила еблю между ритуало
м и хирургической операцией. Ее ход предвиден и осознан, как в ритуале, но
возможны перебивы, как в операции». Ц «Перебивы чем Ц любовью? Ц спрос
ил Михаил Иванович, Ц или Ц страхом?» Она, сигаретой в сторону Ричарда: «
Ты разве боялся, когда был со мной?» «Нет, но ведь ты меня и не любила». «Резо
нно, Ц подумал Михаил Иванович, Ц у Ричарда Ц страсть минус страх вмес
то любви. У меня Ц страсть плюс страх из-за любви. Для нее страх всегда Ц у
других. Сама она ничего не боится, пока. Не пора ли ехать?»
Вечером следующего дня он сидел на скамейке перед церковью Сент-Майкл, в
двадцатый раз перечитывая ее телеграмму из двух слов: «Как обычно». Без п
одписи. Вчера, вернувшись из замка в Лондон около одиннадцати, он внезапн
о решил не ночевать в своем отеле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63