), Черепова... слух об убийстве Михаила Ивановича...» Делая эт
у запись, Поэт безусловно не знал, что за день до того Михаил Иванович ушел
Ц я подчеркиваю, не бежал Ц из Петропавловской крепости. Думаю, что и го
д спустя Поэт, делая свою вторую запись, не знал, жив ли тот или нет.
Не странно ли? Юный богач и денди 1900-х, светский балетоман, издатель-дилета
нт и неожиданный политик начала 1910-х, неудачливый Ц оставим это пока так м
инистр первого в русской истории ответственного (перед кем? Ц это тоже п
ока придется оставить) правительства в 1917-м и талантливый и вполне удачли
вый европейский финансист в 20-х и 30-х, оказался человеком, навязавшим Поэт
у свою эстетическую концепцию.
А именно, что истинное в искусстве Ц это тот уже ни к чему несводимый «ост
аток», тот феноменальный конечный «удар», к которому сводится все. Один ш
трих, одна строка, одно движение Ц если их нет, то нет ничего. Тогда труд, та
лант, порыв, все Ц ничто. И сам художник, бессильный в своей привязанности
ко времени, тоже ничто.
Истинное искусство Ц рыцарское занятие и подчиняется не «требованиям
действительности», а обетам, принятым художником-рыцарем. Эти вечные об
еты отторгают его от времени и возвращают к вечной, внеЦ и пред-временно
й невинности и красоте. Художник сражается со временем, и то, что он есть, э
то то, что осталось от его частых поражений и редких побед.
Когда Поэт в 1912-м показал Михаилу Ивановичу набросок своей пьесы, тот ее ре
шительно забраковал именно за привязанность ко времени. Может быть, в на
чале 1919-го Поэт просто испугался, что, пользуясь эстетическими критериям
и Михаила Ивановича, он сам себя целиком забракует. Иначе говоря, испугал
ся своего автонекролога. Теперь, решив издать «Песнь Судьбы» и забыть на
время, или навсегда, о «Розе и Кресте», он надеялся задержать свое падение
в бездонный колодезь Ц чего? ну, скажем, чистого искусства или... жизни в Пе
трограде. Петроград 1919-го не располагал его обитателей к чрезмерной мета
форичности, хотя иных она утешала, а иным заменяла рефлексию. Когда в нача
ле января 1918-го озверевшая матросня убила Шингарева и Кокошкина в тюремн
ой больнице, Поэту, пожалуй, еще могло казаться, что это Ц «другое дело» (о
н же Ц не обыватель!). Но в январе 1919-го в колодезь падал он сам, и 1913 год, прове
денный им с Михаилом Ивановичем, теперь казался первой склизкой ступень
кой вниз... Странная была эта дружба.
В 1912-м так не казалось. И вообще, «ступенька» Ц не только избитая метафора
падения, но и совершенно ложный образ: падают сразу. Только не сразу знают
об этом. Тогда «ступенька» Ц вполне правомерная метафора постепенност
и нашего знания о собственном падении. Но не явилась ли внезапно вспыхну
вшая любовь Поэта к Михаилу Ивановичу последним препятствием Ц а вовсе
не первой ступенькой Ц к неведению о себе одного и отчаянию другого? Но т
ут была одна очень важная разница между ними: ни один шаг Поэта Ц как ни о
дин шаг его знаменитых современников, Кафки и Рильке, Ц не остался неотм
еченным в письмах, дневниках и другого рода записях. Михаил Иванович Ц н
е писал.
Если герой Романа Самосознания действователь, то и наблюдая, он действуе
т (»он сгорал в наблюдении», как позже говорил о нем Елбановский). Именно э
то «выгорание» порождало иллюзию деятельности, почти всегда успешной. У
спешной потому, что он настолько точно знал, что он делает, что само это зн
ание уже было действием. И потому же, когда оно уступало настояниям чувст
ва, то не оставалось ничего, кроме голой ошибки. Писать для такого человек
а было бы равнозначно совсем уже лишнему действию, заранее обреченному н
а неудачу. Писали другие: Поэт и его друзья. Но они не писали Роман Самосоз
нания.
Схема европейского Романа Самосознания (другого пока не было, это Ц вес
ьма узкий географически жанр) очень проста. Его герой оттого и герой, что с
ам не пишет романа. А если пишет, то не напишет. А если напишет, то не напечат
ает. А если даже и напечатает, то весь тираж сгорит или размокнет во время
наводнения, или еще чего-нибудь в этом роде. Писание романа здесь есть тот
бытийный, а не психологический признак, который разделяет Героя и Автор
а. Автор оттого и автор, что не может писать сам, пока не он, а другой, т. е. гер
ой Романа Самосознания не «начнет» этого делать (но не наоборот Ц здесь,
как и в случае с двойником, нет симметрии!).
Михаил Иванович сам был героем своего ненаписанного романа. Не отсюда ли
Ц в порядке поэтической метонимии жизни Ц его неожиданное решение нач
ать новое, «совсем новое» издательство? И не отсюда ли его идея искусства
Ц не «чистого», не «искусства для искусства», а истинного, одного без дру
гого? Но так или иначе, а в 1912-м происходит его первая встреча с Поэтом, и нач
инается их любовь.
Все это пока Ц не об именах. Имя включается в игру только когда играющий з
нает, что проиграл, или решает, что игра не стоит свеч. Он уходит и Ц называ
ет себя. А так, если ты остаешься с ними, с нами, со своими, то имя зачем, к чему
? Тупые, бездарные игроки начала века, выбившие огнем, свинцом и газом чуть
ли не треть мужского населения Европы и сами выбитые едва ли не до послед
него Ц не от того ли их пристрастие к псевдонимам, партийным кличкам и см
ене имен, что конец им был заранее предсказан в бирках с номерами вместо и
мен, перемешанных с обломками костей в мусоре и пепле? Но наихудшей была д
оля тех немногих выживших игроков, кто, не подозревая, что их игра давно ко
нчена и давно начата другая, безымянные маялись по чужим им десятилетиям
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63