Конечно, надо было действовать Ц
ведь говорил он мало, а писать-то уж вовсе не писал. Когда рывок был сделан,
инерции движения хватило лет на двадцать, но Ц наружу. В себе он оставалс
я неподвижен. В первый раз, в 1917-м, все разрешилось поражением настолько яв
ным, что говорить о нем как о своем было бы непростительной банальностью.
Тогда застыть было необходимо, чтобы сделать хоть шаг в сторону, от себя, в
другое существование. Во второй раз он застыл как те, кто выиграл только с
уществование и кому ничего, кроме существования, не осталось.
Последнее «вводное» отступление. Связи с прошлым рвутся быстрее, чем усп
еваешь подумать. Надо спешить, пока точка не поставилась сама собой. Сейч
ас главное Ц не перепутать себя с ним в отношении одного обстоятельства
.
Он Ц не сдавался. Не потому (как я и вы), что случая не было, а потому, что этог
о не было в нем. Преждевременная сдача была чертой моего поколения (оно же
Ц поколение Ивана, младшего сына Михаила Ивановича). Сдавались сразу. Сд
авались до предложения почетной сдачи с оставлением личного оружия и с с
охранением права ношения мундира и знаков отличия. Сами срезали пуговиц
ы, снимали пояса и выдергивали шнурки из ботинок. Не все, конечно, но очень
многие. Особенно в молодости. Некоторые такими и рождались, между двадца
тым и сорок вторым Ц таков был подлинный срок их появления, Ц уже сдавши
мися.
Немногие несдавшиеся несли это, свою не-сдачу, как скрытое значение, позд
нее ими самими же открытое как назначение. То есть как существующее уже д
ля (ради!) других С ним они вошли в шестидесятые годы бескрылыми победител
ями, не боясь дурных предзнаменований, которые исходили из них же самих и
потому не прочитывались, оставаясь в помарках, оговорках и недоговорках
. Ведь делото в том, что сама идея сдачи жила в нас (как в наших отцах Ц пред
ательства) одновременно как позор и... опека, даже защита. А значит, было одн
овременно стыдно и успокоительно.

Глава 14
Потеря походки

После нее он уже никогда боль
ше не выходил из своей квартиры в казармах своим прежним шагом.
М. Пруст

Человек, который приходит к любовнице таким же, каким он покинул свой дом,
отправляясь к ней, Ц не любовник. Путь, сколь бы он ни был короток или безд
умен Ц если, конечно, они не живут вместе или она не приходит к нему, что со
вершенно другое дело и не имеет никакого отношения к Михаилу Ивановичу,
Ц есть путь думанья (чувства, воображения, все равно). На этом пути челове
к сокращается (думанье Ц центростремительно) и приходит к ней сжавшимся
, втянутым в себя. Отсюда Ц бурные любовные ссоры, столь частые либо в пре
ддверии часа страсти, либо немедленно следующие за ним: он слишком быстр
о разжался (страсть Ц центробежна), спеша вернуться к себе, еще не отправи
вшемуся на свидание, не дав ей времени привыкнуть к перемене.
Элизабет Сазерленд вышла замуж, когда ей было двадцать два года. До этого
у нее был один любовник, капитан Ричард Эрмин, демобилизовавшийся в нояб
ре 1917го из-за ранения в шею и собиравшийся «послать все это в...», изучать мед
ицину в Эдинбурге или Сент-Андрюсе и лечить негров или кого там еще (он то
чно не знал) в Мозамбике или на Мадагаскаре. Их связь значительно облегча
лась технически тем, что в доме из-за войны почти не было слуг; дворецкий Э
дварде, кухарка и две приходящие служанки едва ли были помехой ночным пр
оникновениям невысокого, крепкого и очень смуглого джентльмена в белом
гипсовом ошейнике, так же как и его довольно поздним, зачастую по-полуден
ным, исчезновениям из божественного гровенорского дома (братья Адам, кон
ечно) родителей Элизабет (мать смотрела за старым па в Хэмпшире). О этот до
м! Как кусок кремового торта, вырезанный из гофмановской сказки, он стоит
передо мной сейчас с вывеской PRC Chemical United!
Неутолимая чувственность Ричарда была для Элизабет плохой подготовкой
к браку с Джеймсом, герцогом Сазерлендским, и к наступающей эре кондомов,
жиголо, рабочих беспорядков и чарлстона. В своих склонностях и предпочте
ниях Джеймс был гораздо дальше от супружеской спальни, чем Мозамбик и Ма
дагаскар Ричарда (а позднее и Михаила Ивановича) от лондонской резиденци
и или шотландского замка Сазерлендов, где «разнокалиберная» чета (как их
прозвал Ричард) обычно проводила летние месяцы. Ричард, на правах старог
о друга семьи Ц к этому времени он уже отказался от мечты о медицинском м
иссионерстве и «пробовал» себя в банковском деле, ввел своего нового зна
комого в дом к Сазерлендам.
Нельзя до бесконечности метаться по северозападному Кенсингтону: геог
рафическая ясность здесь совершенно необходима. Она вводит во временны
е рамки эфемерного рассудка твою одержимость не-твоими делами и домами.
О, мне не повторить путей и дорог того, кто никогда, без крайней нужды, не пр
ошел бы пешком и четверти мили! Говорят, но этого не проверишь Ц даже Елба
новский точно не знает, Ц что в 1918-м он пешком прошел сотни, если не тысячи,
километров, пробираясь из Архангельска в Омск. Еще одна легенда? К черту А
рхангельск и Омск! Я прохожу не-его шагом по Ленсдаун-Род, не позволяя себ
е усомниться в моей гипотезе, что Элизабет Сазерленд жила именно там, в то
м самом четырехэтажном сливочно-белом особняке, через два дома от «Дома
молодых художников», где, согласно мемориальной табличке, обитал легенд
арный Чарлз Риккеттс. Все эти улицы и дома Ц пример кузминского кларизм
а. Кларизм Ц это восторжествование внутренней разделенности объекта н
ад неопределенностью твоего видения этого объекта С точки зрения клари
зма, «смешанные чувства» Ц это выражение, которые ты имеешь право употр
еблять, только если сам точно знаешь, что с чем смешано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63