.. Помните, кто это все придумал еще задолго до
1882 года? Ну, конечно, вы верно угадали - он самый:
Карл Маркс.
В стиле <обещание счастья> сработано и выступле-
ние перед выпускниками школы, которое как собствен-
т
301 302
"0щс1г-1И юсгшм
ftMO<\ Ki 24
(VUwOO Л> 24
C?6ian>iu счастья.>
ный образец истинного напутственного слова поместил
в своей книге <Искусство общения> (М., 1982) изве-
стный учитель литературы Евгений Николаевич Ильин:
<Дорогие взрослые люди! Ребята!
Мгновенье - и он прозвенит! Тот - долгожданный!
последний! школьный! радостный и грустный! звонкий и
тихий! короткий и самый-самый долгий... звонок. За
ним - начало новых перемен. С интонацией древнего
летописца каждый, наверное, произносит в душе:
<О школа! Ты уже позади>. Перед вами - Жизнь.
Войдите в нее, как в свой родной класс, - уверенно
и с некоторым трепетом. Жизнь любит тех, кто уважи-
тельно относится к ней! Где бы, кем бы ни были, раз-
мышляйте так же пытливо и смело, как в классе.
<Много ли человеку надо?> - <Много!> - говорим
мы, оспаривая Толстого. И все же, наверное, не больше,
чем нужно, чтобы материальное в наших запросах не
заслонило духовного, а духовное вследствие этого не
предстало бы надутым и мнимым. Если в каждой лич-
ности некая чудинка, то эта чудинка и в самих ее
потребностях. Не потому ли с таким благоговением и
вниманием рассматриваем мы вещи великих людей: у
каждой - свое лицо. Книги в пушкинском кабинете,
своды бывшей кладовой, под которыми создавалась
<Война и мир>, трость Горького, авторучка Маяковско-
го... - это вещи, ценность которых не в цене и не
количестве, а в том, что они - помощники творчества.
Всякий, не определивший личную и социальную функ-
цию вещи и себя как меру вещей, рискует стать потре-
бителем. И тогда вещь нужна не потому, что действи-
тельно необходима, а потому, что она есть у кого-то
другого. Так растут мнимые потребности. Я не за то,
чтобы меньше хотелось, я за то, чтобы знать, что,
сколько и зачем хотеть, чтобы, пользуясь словом
М. Цветаевой, определить свою <надобу>.
Желаю Вам, ребята, трудных дорог! Личного и лич-
ностного счастья. А счастье, напомню, от слова <сочас-
тие>, что значит - быть частицей общего, великого,
Всей душой верим в добрый путь и добрую судьбу
каждого из вас. И за это - спасибо! Спасибо за то, что
вы - еще одна незабываемая, быть может, лучшая
страница нашей учительской жизни, за то, что...>
Когда нас зовут ЗА СЧАСТЬЕМ, к примеру,
так:
<Песня звенит на восходе,
Зовет нас за счастьем идти.
Счастье не ждут, счастье находят
Лишь те, кто всегда в пути>.
(Из песни конца 60-х годов),
то это по большей части означает, что нас
зовут в никуда.
Счастье - это метафизическая категория (из особой
группы аналогов - <правда>, <справедливость> и т.п.),
которая существует в человеческом представлении эк-
вивалентом некоего сверхценного объекта реальности,
наличие которого субъективно, в желании нами полага-
ется (как, например, традиционное пожелание счастья
в дорогу: <Счастливого пути!>), но объективно, т. е. в
действительности, нигде не положено (вспомним зна-
менитое стихотворение А. Кочеткова <Баллада о про-
куренном вагоне>, где описаны подлинные события,
случившиеся с самим поэтом: перрон... расставание...
прощание... пожелания, чтоб беда обошла стороной...
крушение состава... трагедия... жертвы [<Нечеловечес-
кая сила, в одной давильне всех калеча, земное сброси-
ла с земли>.]... вывод: <И никого не защитила вдали
обещанная встреча, и никого не защитила рука, зовущая
вдали>...>).
Именно неопределённость смысла <счастья> (вы
только представьте себе, что собой представляет мечта
т-
302
303 304
299 зоо
.
303
0ййш,"мма счастья.
"Обйщаняа :таcп.,я<
Счастье всегда слегка, так сказать, опеньюарено.
В первозданном виде его уже не застать. Может, оттого
и формулировки счастья были и тяжеловесны, и всё
как бы не о том: Счастье-де есть внутренняя удовлетво-
ренность жизнью, сознание полноты своего бытия, осу-
ществление целей и желаний.
Я полагаю, что счастье - это ощущение, что насту-
пившая радость будет долгой и не уйдет, а нс насту-
пившая - наступит.
Всё же остальное, поскольку оно за пределами лич-
ного контроля отдельного человека, есть управляемое
со стороны или ПРИШПОРИВАНИЕ его собственных жела-
ний, ЛИБО РАЗЖИГАНИЕ в нем зависти и жадности по
поводу желаний чужих.
Вообще любое обещание - самая что ни на есть
манипуляция: мол, ЖДИТЕ; мол, СБУДЕТСЯ; мол, ДОЖДЕ-
ТЕСЬ; мол, сложится и У ВАС и ПОЛУЧИТСЯ - всё это
верные крючки заманивания, размагничивания, внуше-
ния и подзарядки.
Что уж тогда говорить о ПАРЕ <обещание счастья>!
Где само <счастье> и навеванис его человеку способны
вить из него километры версвок.
о счастье на войне: убить как можно больше тех лю-
дей, кто по ту сторону!), его целевая зыбкость, его
собственная туманность и отсюда способность к затума-
ниванию других - база всех облапошивающих при-
емов из обоймы возвышенного осчастливливания -
метода <обещание счастья>.
Любое счастье рисуется как радость. Вернее, как
огромная радость. А если еще вернее, то как всеохват-
ная радость. Сама же радость не есть счастье. И здесь
примерно такое же отношение, как между водой и океа-
ном: океан - это когда воды очень и Очень много, но
вода - это вода, а океан - это океан. Вот в том-то и
дело. что метафизическая категория <счастье> как апо-
феоз земных удовольствий и достижений человека под-
менила обычное восприятие светлого украшения жиз-
ни - одарение человека радостью.
У Николая Егоровича Палькина есть удивительная
фотопоэма о Волге, о городах, что на ней стоят, о лю-
дях, которые здесь живут, трудятся, творят - книга
<О, Волга> (М.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141