И он также старался урвать свой кусок от каждой из «ночных бабочек», которым разрешалось здесь появляться, – компенсацию, как он выражался, за то, что ему приходилось отстегивать полицейским и их сержанту. В целом дела у Сэнди шли хорошо, если не говорить о неприятностях в воскресные дни. Он боялся субботы и воскресенья, хотя выручка за воскресные дни позволяла держать бар открытым в будни.– Угощение за счет бара, – сказал он брату Антонию, надеясь, что взятка поможет избавиться от него к вечеру. Но вдруг ему пришло в голову, что брату Антонию может понравиться такая гостеприимность и, глядишь, он вернется сюда снова.– Я могу за себя заплатить, – сказал брат Антоний, извлекая пачку купюр из переднего кармана рясы. Он отделил десятку и положил на стойку.– Все равно... – начал было Сэнди, но брат Антоний молча осенил его крестным знамением. Незачем спорить с посланником Бога, решил Сэнди. Он взял десятку, пробил чек и положил мелочь на стойку перед братом Антонием. С другого конца стойки черная путана в светлом парике с кудряшками подняла бокал и сказала:– Твое здоровье, брат Антоний!– Dominus vobiscum! – произнес брат Антоний, поднимая свой бокал.Эмма положила жирную руку ему на колено.– Еще что-нибудь ты слышал? – прошептала она.– Нет, – сказал он, покачав головой. – А ты?– Только то, что у него была одна тысяча сто долларов в бумажнике, когда это случилось.– Одна тысяча сто долларов! – прошептал брат Антоний.– А также, что стреляли из пистолета тридцать восьмого калибра.– Кто тебе сказал?– Я слышала, как говорили об этом полицейские за обедом.– Тридцать восьмого калибра... – произнес брат Антоний. – Одна тысяча сто долларов...– Вот о такой «капусте» я говорю, – сказала Эмма. – О «капусте», которую дает кокаин, любимый.Брат Антоний осторожно огляделся, желая убедиться, что ни бармен, ни негритянка не подслушивают. Бармен наклонился над стойкой и погрузился в интимную беседу с путаной. Его пальцы шарили по ее платью, гладили грудь. Брат Антоний улыбнулся.– В результате смерти этого поросенка образовалась пустота, – сказала Эмма.– Естественно, – сказал брат Антоний.– В ночной пустоте уплывают клиенты. – Эмма посмотрела на него.– Естественно, – снова сказал брат Антоний.– Было бы неплохо заполнить эту пустоту. Унаследовать ремесло, так сказать. Выяснить, кого обслуживал тот человек, стать их кондитером и кондитершей.– Не всем это может прийтись по вкусу, – засомневался брат Антоний.– Я не согласна. По-моему, сморчка замочили не из-за его ремесла. Нет, любимый, я решительно не согласна с тобой.– Тогда за что же?– Да был ли он убит? Ты выслушаешь мою ученую догадку?– Сделай одолжение, – сказал брат Антоний.– Он был глупым человечком и оказался скуповат с одним из клиентов. Вот такая догадка, брат. Но, любимый, когда мы с тобой начнем продавать сладкую пудру, мы себя будем вести по-другому. Мы будем сладкими со всеми. Мы будем мистер и миссис Сладость.– А как мы раздобудем сладкую пудру для продажи? – спросил брат Антоний.– Давай начинать с начала. - Эмма погладила его по руке. – Вначале, найдем клиентов, а потом найдем сладости.– А много ли у него было клиентов, по-твоему? – спросил брат Антоний.– Сотни, – улыбнулась Эмма. – Возможно, тысячи. Мы разбогатеем, любимый. Мы будем ежедневно благодарить Бога за то, что кто-то убил Пако Лопеса.– Dominus vobiscum! – сказал брат Антоний и начертил в воздухе крест. * * * Тимоти Мур явился в следственный отдел буквально через десять минут после того, как личные вещи Салли Андерсон были привезены патрульным из Мидтаун-Ист. В сопроводительной записке от детектива Левина говорилось, что он беседовал с поклонником девушки и тот должен прийти к ним. И вот он пришел – стоит за деревянной перегородкой и обращается к Дженеро.– Я не занимаюсь этим делом, – отвечает Дженеро.– Проходите сюда, сэр, – сказал Мейер. Мур кивнул, нашел защелку с внутренней стороны перегородки, открыл и прошел в комнату. Это был высокого роста угловатый молодой человек с пшеничными волосами и темно-карими глазами. Плащ на нем казался слишком легким для такой погоды, зато на шее у него был длинный полосатый шарф, а на ногах – высокие ботинки на толстой подошве.– Детектив Карелла? – произнес он, пожимая протянутую руку.– Я детектив Мейер. А это детектив Карелла.– Здравствуйте, – сказал Карелла, вставая из-за стола и протягивая руку. Мур был лишь немного выше: их глаза оказались почти на одном уровне.– Детектив Левин из Мидтаун-Ист...– Да, сэр.– Сказал мне, что дело передали вам.– Так, – подтвердил Карелла.– Я пошел к ним сразу, как узнал про Салли.– Когда это было?– Утром. Я узнал об этом утром.– Присядьте. Кофе не желаете?– Нет, спасибо. Я отправился туда около десяти часов, сразу, как услышал новости по радио.– Где вы находились, мистер Мур?– В своей квартире.– И где это?– На улице Челси-плейс. В деловой части города, рядом с университетом Рэмси.– Вы учитесь там на медицинском факультете?– Да. – Казалось, Мур был удивлен, что они уже знали об этом. – Я снова заходил туда...– Куда?– В Мидтаун-Ист. И мистер Левин сказал мне, что дело передали вам. Так что я решил пойти к вам, просто выяснить, не могу ли быть полезен.– Мы благодарны вам, – сказал Карелла.– Вы давно знакомы с мисс Андерсон? – спросил Мейер.– С июля. Мы познакомились вскоре после того, как у меня умер отец.– При каких обстоятельствах вы познакомились?– На вечеринке, которую я давал. Она... в ту минуту, когда я ее увидел... – Он посмотрел на свои руки. Пальцы его были длинные и тонкие, ногти чистые, как у хирурга. – Она была... очень красива. Она привлекла меня с первого взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93