И это было тем более привлекательно в такой холодный день.– Это анекдот про женщину, которая остановилась в гостинице на побережье Майами. Не слышал? – спросила Эмма, по-прежнему ухмыляясь.– Я и сам не прочь остановиться в гостинице на побережье Майами, – сказал брат Антоний.– Ты будешь слушать анекдот или нет?– Рассказывай, – сказал он.– Значит, она обедает там раз, обедает два, а потом идет к столику администратора и начинает жаловаться.– На что? – сказал брат Антоний.– Ты дашь мне рассказать?– Ну, рассказывай.– Она говорит администратору, что еда в ресторане – совершенная отрава. Яйца – отрава, говядина – отрава, картошка – отрава, салаты – отрава, кофе – отрава, все – отрава, отрава, отрава, говорит она. И знаешь, что еще? – Что еще? – спросил брат Антоний.– Слишком маленькие порции! - воскликнула Эмма и расхохоталась.– Я не понял, – сказал брат Антоний.– Эта женщина жалуется, что еда – отрава... – Ну?– Но она также жалуется, что порции – малы.– Ну так что?– Если это отрава, то почему она хочет большие порции?– Может быть, она психованная, – сказал брат Антоний.– Нет, она не психованная, – сказала Эмма. – Она жалуется на еду, но она также говорит администратору, что порции...– Теперь понятно, – сказал брат Антоний. Смысл до него так и не дошел. – Не пойти ли нам снова в соседнюю комнату?– Ты еще не готов, – сказала Эмма, взглянув на его пах.– Ты можешь меня «подготовить».– Я знаю. Но мне больше нравится, когда ты уже созрел и тебе не нужна «подготовка».– Сладенький ротик, – понизив голос, сказал брат Антоний.– Мм... – промычала Эмма.– Ну, что ты скажешь?– Я скажу: вначале дело, а потом утехи.– И все-таки почему ты вспомнила этот анекдот? – спросил он.– Ты сказал что-то про маленькие порции.– Они очень маленькие, – сказал брат Антоний. – Посмотри, – сказал он и протянул ей список. – Два-три грамма в неделю, и это большинство из них. Мы не разбогатеем с двух-трех граммов в неделю.– Мы не должны разбогатеть сразу, браток, – сказала Эмма. – Мы начнем работать неторопливо, начнем с этих людей, бывших клиентов Лопеса, будем строить наше дело, начав с них.– Как?– Может быть, эта женщина даст нам еще других клиентов.– Какая женщина? Та, что ест отраву?– Та, что снабжала Лопеса. Его дилер.– С какой стати она будет нам помогать?– Почему нет? Нужна цепочка поставок, святой брат. Дилеру унций нужен дилер граммов. Эта женщина соединяет нас с некоторыми потребителями, мы покупаем у нее наш товар, и все счастливы.– Мне кажется, ты размечталась.– Разве опасно просто спросить? – сказала Эмма.– Она скажет, чтобы мы шли куда подальше.– Кто знает! В любом случае давай начнем с начала. Прежде всего надо дать ей знать, что мы приняли дело после Лопеса и хотим продолжать его с ней. Это прежде всего.– Это прежде всего, конечно.– Так что, я думаю, тебе надо сделать следующее, – сказала Эмма. – Одеться и нанести Салли Андерсон небольшой визит.– Позже, – сказал брат Антоний и обнял ее.– Мм... – промычала Эмма, прижалась к нему и облизнула губы. * * * Эйлин Берк вошла в комнату детективов, пока Клинг еще разговаривал по телефону с дивизионом связи. Браун попросил ее обождать и затем положил записку на стол Клинга, что детектив Берк на шестой линии. Клинг кивнул. Он не сразу сообразил, кто такой Берк.– У меня в руках распечатка, – сказал инспектор в комнате курьеров. – Это относится к двадцать восьмому июля, двадцать часов ноль две минуты, 621, Норт-Гринфилд, комната 207. Донесение принял Адам Кар в двадцать часов двенадцать минут.– Что нашли?– Передали по радио «Ю-20». Это означает: «произошло ограбление».Клинг знал, что означает «10-20».– Какой это был участок?– Мидтаун-Ист, – сказал инспектор.– Вы знаете, кто тогда занялся этим делом?– Этого нет в распечатке.– Хорошо, спасибо, – сказал Клинг и нажал светящуюся кнопку "б" у основания аппарата. – Клинг слушает, – сказал он.– Берт, это Эйлин.– Я пока не искал сережку, – сказал он.– В комнате детективов ее не находили?– Ну, у нас там есть ящик для находок, но он пуст.– Как насчет машины?– Я еще не искал в машине, – сказал он. – На этой машине я не ездил с субботы.– Но если будет возможность...– Конечно, – сказал он.– Просто... эти серьги словно приносят удачу. Это «счастливые» сережки.Клинг промолчал.– Без них я как голая.Он опять промолчал.– Не могу же я носить только одну серьгу на счастье! – сказала она.– Понимаю, – сказал он.– Тогда мне выпадет лишь половинка счастья.– Да, – сказал он.– Как там погода? – спросила она.– Холод.– Здесь тоже холодно, – сказала она. – Ну хорошо, дай мне знать, если найдешь, ладно?– Непременно.– Спасибо, – сказала она и повесила трубку.На том же клочке бумаги, который Браун положил ему на стол, Клинг накарябал: «Серьга Эйлин» - и сунул листок в карман пиджака. Он пролистал полицейский телефонный справочник, нашел номер участка Мидтаун-Ист, набрал, объяснил дежурному сержанту цель звонка, тот соединил его с детективом по имени Гарридо, в голосе которого звучал испанский выговор и который сразу вспомнил это дело: он сам находился в засаде в ломбарде на Гринфилд-стрит, когда вошел вооруженный грабитель, желавший заложить все, что похитил у Эдельмана два дня назад по соседству, через три двери.– Все по списку похищенного, без исключения, – сказал Гарридо. – Взяли тепленьким.– И что было дальше? – спросил Клинг.– Угадай, кто у нас был судьей? – спросил Гарридо.– Кто? – спросил Клинг.– Харрис.Клинг знал достопочтенного Достопочтенный – титул судьи.

Уилбора Харриса. Достопочтенный Уилбор Харрис получил прозвище Певца свободы. Он имел обыкновение отпускать преступников прямо из зала суда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93