– С тем фактом, что форма медсестры белая. Как платье невесты, не так ли?– Возможно, – сказал Клинг.– Спорный образ, понимаешь? Опытная девственница. Очень немного сегодня невест-девственниц, – сказала она и пожала плечами. – Сегодня этого даже никто не требует, верно? Я говорю о мужчинах. Им не надо, чтобы невеста была девственницей, ведь так?– Так, на мой взгляд, – сказал Клинг.– Ты не был женат? – спросила она.– Я был женат, – сказал он.– Я не знала.– Да, – сказал он.– И?..Клинг поколебался.– Я недавно развелся, – сказал он.– Извини, – сказала она.– Хорошо. – Он поднял бокал, избегая ее настойчивого взгляда. – А как насчет тебя? – спросил он. Он глядел на реку.– Все еще надеюсь, что явится мистер Правильный, – улыбнулась она. – Во мне все еще живет такая фантазия... Нет, я не должна была рассказывать об этом.– Почему же? Рассказывай, – сказал он, не поворачивая головы.– Ну, на самом деле... Это очень глупо, - сказала она. Он был уверен, что она покраснела. Хотя это могли быть просто красные блики от свечи и от подсвечника. – Я все фантазирую про себя, что рано или поздно одному из насильников повезет, понимаешь? Я не смогу вовремя вытащить пистолет, он сделает со мной то, что хочет, и вдруг окажется моим принцем!Я влюблюсь, мы будем счастливы и заживем вместе. Пожалуйста, не рассказывай о моих фантазиях ни Бетти Фридан, ни Глории Стайнем. А то меня прогонят прочь из женского движения.– Ты пересказала классические фантазии об изнасиловании, – сказал Клинг.– Да, но я к тому же имею дело с настоящими насильниками, – сказала Эйлин. – И я знаю, что это не игра.– Угу, – сказал Клинг.– Тогда зачем мне фантазировать на эту тему? Я была на волоске так много раз...– Может быть, это объясняет твои фантазии, – сказал Клинг. – Фантазии делают ее менее пугающей. Твою работу. То, что ты должна делать. Может быть, – сказал он и пожал плечами.– Похоже, мы с тобой сейчас разыграли сцену «рассказываю тебе, а почему – не знаю».– Да, похоже, – улыбнулся он.– Кто-нибудь должен написать книжку про все разновидности типичных сцен, – сказала она. – Больше всех мне нравится сцена, когда убийца с пистолетом стоит перед человеком, который за ним охотится, и говорит примерно так: «Сейчас я могу рассказать тебе все. И мне ничего не угрожает. Потому что через пять секунд я тебя застрелю». И затем хвастливо и подробно рассказывает, скольких убил, скольких зарезал, как и почему.– Да, если бы все было так просто! – улыбнулся Клинг.– И еще мне нравится сцена «Ох! Ах!». Это когда нам показывают жену в постели с любовником, а затем как муж вставляет ключ в замок. И тут мы должны воскликнуть: «Ох! Ах! Сейчас начнется!» Ты, наверное, тоже обожаешь эту сцену.Улыбка слетела с его губ.Она заглянула ему в глаза, пытаясь прочесть что-то в них и понимая, что совершила какую-то ужасную ошибку.– Я, пожалуй, попрошу принести счет, – сказал он.Она знала, что в любом случае нельзя нажимать. В роли приманки она научилась терпению.– Конечно, – согласилась она. – Мне тоже надо бежать. Ну, спасибо, что принес сережку.– Не за что, – пробормотал Клинг, но он не глядел на нее, он подавал знаки официанту.Они молча ожидали, когда подоспеет официант с чеком. Затем они вышли, вежливо пожали друг другу руки на тротуаре и разошлись в разные стороны. * * * – Я ненавижу сцены, которые играют за кулисами, – сказал Мейер.– Тогда почему ты не пошел туда со мной? – спросил Карелла.– Было достаточно противно слышать снаружи, как он кричит, – сказал Мейер. – Ты не хочешь рассказать, что произошло?Они сидели рядом на переднем сиденье одной из самых новых машин полицейского участка. Каждый раз, когда они пригоняли машину, сержант Мерчисон выходил проверить, не появились ли на ней царапины и вмятины. Таким образом он хотел выяснить, кто несет ответственность за новые царапины или вмятины. Машина была уютной и теплой. Задние шины были зимние, с шипами. Хейз и Уиллис, которые пользовались машиной последними, сказали, что она уверенно бегает по льду. Карелла с Мейером ехали к дому Тимоти Мура, и у них не возникало проблем с заносами.– Ну так рассказывай, – сказал Мейер.– Все очень просто, – начал Карелла. – Девицу Пако Лопеса зарезали в воскресную ночь.– Да ты что!– Она умерла вчера утром в больнице Сент-Джуд.– Где это случилось? – спросил Мейер.– Очень просто. Чарли Кар нашел ее перед ее домом на Эйнсли-авеню. Все это есть в отчете об оперативной обстановке, Мейер. Сигнал «10-24» означает ножевое ранение, жертва отправлена в больницу Сент-Джуд.– Кто принимал сигнал в воскресную ночь?– Дело не в этом. Полиция не обнаружила ее до утра в понедельник. Ночное дежурство уже закончилось – которое от восьми до четырех.– Как раз когда мы получили донесение! – сказал Мейер.– Я вижу, ты начинаешь понимать.– Так почему полиция не позвала нас?– Они позвали.– Тогда почему мы не получили сигнал?– Скромность полицейских, – сказал Карелла. – Чарли Кар вызвал «Скорую помощь», санитары забрали раненую, и он поехал за ними следом в больницу. Девушка еще была жива, когда ее привезли. Так все выглядит в их донесении об оперативной обстановке, которое они составили по возвращении с патрулирования.– В четыре часа утра? А в котором часу умерла девушка?– Около одиннадцати.– Это также есть в донесении об оперативной обстановке?– Откуда? Я узнал об этом от Дэнни Гимпа.– Вот это да! Стукач сшивает лоскутки в одеяло!– Питер произнес такие же слова.– Ну и что теперь?– Теперь мы хотим спросить Тимоти Мура про дополнительный заработок его подружки.– А что по поводу мисс Квадрадо?– Ее зарезали, Мейер. По-твоему, это то же самое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93