Она не могла бы сказать, что удивило ее больше Ц сам поцелуй или тепло его
губ и то, как умело он заставил ее раскрыть свои губы, как будто совсем не п
ринуждал.
Дайана могла бы без труда уклониться от его объятий. Но вместо этого почу
вствовала, что тянется к нему, отвечая на поцелуй, хотя внутренний голос п
одсказывал ей, чтобы она остановилась, пока дело не зашло слишком далеко.

Она не обратила внимания на эту подсказку. Ее переполняли ощущения, кото
рых она не испытывала долгие гиды, и ни с чем не сравнимое сладостное томл
ение, зародившееся где-то глубоко внутри, заставило ее содрогнуться.
Дайана прижалась к Кейну, и он, поддавшись порыву, поцеловал ее, готовый к
тому, что она сию же минуту от него отпрянет. Ее горячий отклик был для нег
о неожиданностью, возбудив все его чувства до опасного накала. Губы ее бы
ли такими мягкими, податливыми и такими зовущими...
Она отстранилась от него, и наваждение исчезло.
Ц Дайана...
Она покачала головой. Прижав к груди руку, она подождала, пока успокоится
сердцебиение и земля перестанет качаться под ногами.
Ц Это была ошибка.
Руки, обнимавшие ее плечи, скользнули вниз и сжали ее запястья.
Ц Нет. Ты хотела этого так же, как я. Не пытайся отрицать.
Она снова покачала головой, высвобождаясь из его объятий. Она не может те
рять контроль над собой. Особенно сейчас и особенно с ним.
Ц Прошу тебя, уходи, Ц прошептала она. Она боялась говорить громче, боял
ась даже взглянуть на него, потому что он мог увидеть правду Ц понять, что
он нужен ей.
Он сделал шаг назад, неохотно отпуская ее.
Ц Хорошо. Ц Открывая дверь, он все еще не отрывал от нее взгляда, но она с
тарательно избегала смотреть ему в глаза, уставившись куда-то на стену з
а его спиной.
Только когда дверь закрылась, она, прислонившись к ней спиной, с облегчен
ием вздохнула.
В ту ночь сон долго не шел к ней, а когда она, наконец, заснула, ей приснился
Кейн.

Глава 16

Лучи утреннего солнца, в которых плясали пылинки, проникали в студию, осв
ежая разбросанные в беспорядке картины.
Хотя Рендл полюбил квартиру Франчески на Телеграф-Хилл с того самого мо
мента, когда впервые переступил ее порог, в этой комнате, которую он собст
венноручно декорировал в коричневатых тонах, характерных и для его карт
ин, он чувствовал себя уютнее всего.
У одной стены стоял просторный диван, обитый светло-коричневым бархатом
, представлявший собой единственный предмет, который можно было назвать
мебелью в общепринятом смысле слова. Остальную мебель составляли дерев
янные табуреты с пятнами краски, чертежный стол, мольберт и более трех де
сятков картин на разных стадиях завершенности, прислоненных к стенам.
Рендл в джинсах и свитере сидел на диване и читал последнее донесение о р
езультатах слежения, только что доставленное курьером Джо О'Кифа.
Как и во всех предыдущих донесениях, в нем не содержалось никакой интере
сующей его информации Ц ничего, чем можно было бы воспользоваться. Судя
по сообщению оперативника, который вел наблюдение за Трэвисом, его шурин
выходил из отеля только для того, чтобы встретиться с невестой и вместе с
ней пообедать или поужинать. Иногда и то, и другое. Что касается результат
ов прослушивания квартиры и офиса Трэвиса, то запись на пленке не показа
ла ничего необычного: не было никаких подозрительных посетителей, никак
их телефонных разговоров с шейхами или другими потенциальными инвесто
рами.
Или Трэвис стал вдруг чист и безгрешен, словно только что выпавший снег, и
ли этот сукин сын оказался хитрее, чем предполагал Рендл.
Ц Проклятие! Ц Швырнув отчет на диван, он встал и подошел к окну, выходящ
ему на Остров сокровищ и мост, соединяющий Сан-Франциско и Окленд-Бей. Не
ужели он ошибается, и Трэвис не хочет акционировать отель? Или его шурин п
росто дожидается удобного случая?
Мысли его переключились на Франческу и на то, как она отреагировала бы на
затею мужа, если бы узнала о ней. Он не сомневался, что она пришла бы в ярост
ь и заставила его немедленно прекратить наблюдение. Потому что превыше в
сего на свете она ценила честность.
Ц Я влюбилась в тебя, потому что ты не такой, как другие мужчины, которых я
знала, Ц сказала она, когда они впервые оказались наедине. Ц Ты не пытае
шься казаться другим, чем есть на самом деле. И ты не лжешь. Мне это нравитс
я в мужчине. Ц Покусывая мочку его уха, она прошептала: Ц Честность меня
возбуждает.
При воспоминании о том дне и обо всех чудесных днях, которые за ним послед
овали, на его лице появилось выражение умиления. Он встретил ее весной 1990 г
ода, когда все еще был одним из многочисленной армии голодных художников
Сан-Франциско. Один приятель дал ему тогда пригласительный билет на отк
рытие галереи, и, хотя после такого рода мероприятий он всегда возвращал
ся в плохом настроении, он, тем не менее, отправился туда.
Стоя перед большим черным полотном с единственной белой точкой в центре
, он услышал, что кто-то за его спиной тихо рассмеялся. Оглянувшись, он увид
ел самую красивую девушку из всех, которых когда-либо встречал.
Ц Что, по-вашему, пытается сказать нам художник? Ц спросила она заговор
щическим шепотом.
Рендл снова взглянул на картину, которая почему-то называлась «Вселенна
я».
Ц Я думаю, Ц ответил он с некоторым озорством, Ц он пытается сказать, чт
о хотя нам время от времени внушают, что мир никогда не бывает только черн
ым или только белым, это утверждение, по-видимому, является ошибочным.
Она рассмеялась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111