Острый подбородок, белая, необычайно
нежная кожа и большие зеленовато-карие глаза-все осталь-
ное в лице было удивительно мелкое-и лоб, и рот, и зубы.
Я поднялся, когда нас представляли друг другу, и спросил,
какого человека она видела.
- Я не уверена, что он шел от дома, - сказала она, -
и даже с нашего участка. - Отвечала она угрюмо, как будто
мои расспросы ей не нравились. - Я решила, что, может быть,
и от нас, но видела только, как он шел по улице.
- Как он выглядел
- Не знаю. Было темно. Я сидела в машине, он шел по
улице. Я его не разглядывала. Ростом с вас. Не знаю, может,
это вы и были.
- Не я. В субботу ночью
- Да... то есть уже в воскресенье.
- В котором часу
- Ну... в три, в начале четвертого, - с раздражением
ответила она.
- Вы были одна
- Не сказала бы.
Я спросил, с кем она была, и в конце концов все же услы-
шал имя: домой ее привез Эрик Коллинсон. Я спросил, где
мне найти Эрика Коллинсона. Она нахмурилась, помялась
и ответила, что он служит в биржевой конторе "Спир, Кемп
и Даффи". Затем сказала, что подыхает от головной боли и
надеется, что я ее извиню, поскольку вопросов у меня к ней,
видимо, больше нет. После чего, не дожидаясь моего ответа,
повернулась и вышла из комнаты. Когда она повернулась,
я обратил внимание, что уши у нее без мочек и странно за-
остряются кверху.
- А что ваши слуги-спросил я у миссис Леггет.
- У нас только одна-Минни Херши, негритянка. Но-
чует она не здесь, и думаю, что никакого отношения к кра-
же не имеет. Она у нас почти два года, за ее честность
я ручаюсь.
Я сказал, что хочу поговорить с Минни, и миссис Леггет
позвала ее. Пришла маленькая жилистая мулатка с прямыми
черными волосами и индейскими чертами лица. Она была
очень вежлива и твердила, что к бриллиантам никакого отно-
шения не имеет, да и о краже узнала только утром, когда
пришла на работу. Она дала мне свой адрес-в негритянском
районе Сан-Франциско.
Леггет и его жена отвели меня в лабораторию, большую
комнату, занимавшую почти целиком третий этаж. На беле-
ных стенах между окнами висели таблицы. Голый дощатый
пол. Рентгеновский аппарат-или что-то похожее, - еще че-
тыре или пять аппаратов, кузнечный горн, широкая раковина,
большой цинковый стол, несколько эмалированных помень-
ше, штативы, полки с химической посудой, металлические
бачки-лаборатория загромождена изрядно.
Шкафчик, откуда вор украл алмазы, был стальной, зеле-
ный, с шестью ящиками, запиравшимися одним замком. Вто-
рой ящик сверху-в нем и лежали камни-был выдвинут.
На ребре передней стенки остались вмятины от ломика или
зубила. Остальные ящики были заперты. Леггет сказал, что
когда взломали этот ящик, запор заклинило, и теперь при-
дется звать слесаря, чтобы открыть остальные.
Мы спустились по лестнице и через комнату, где мулатка
работала пылесосом, прошли в кухню. Черная дверь и косяк
хранили такие же отметины, как ящик, - видимо, от того же
орудия. Осмотрев дверь, я вынул из кармана алмаз и показал
Леггету:
- Он из тех
Леггет взял его у меня с ладони двумя пальцами, поднес
к свету, повертел и сказал:
- Да. Вот мутное пятнышко на нижней грани. Где вы
его нашли
- Перед фасадом, в траве.
- Ага, наш взломщик впопыхах обронил добычу.
Я сказал, что сомневаюсь в этом.
Леггет нахмурил за очками брови, посмотрел на меня
прищурясь и резко спросил:
- Вы что думаете-.
- Думаю, что его подбросили. Уж больно много знал ваш
взломщик. Знал, в какой ящик лезть. На остальные времени
не тратил. У нас говорят: "Работал свой"-это облегчает
дело, когда мы можем найти преступника не сходя с места; но
ничего больше я здесь пока не вижу.
На пороге появилась Минни, по-прежнему с пылесосом,
и стала кричать, что она честная девушка и никто не имеет
права ее обвинять, и пускай ее обыщут, если хотят, и квартиру
обыщут, а если она цветная, то это еще не причина-и так
далее, и так далее; расслышать удалось не все, потому что
пылесос гудел, а сама Минни рыдала.
Миссис Леггет подошла к ней, потрепала по плечу и
сказала:
- Ну хватит, хватит. Не плачь. Я знаю, что ты ни при чем,
и все знают. Ну хватит, хватит.
В конце концов девушка унялась, и миссис Леггет услала
ее наверх.
Леггет сел на угол кухонного стола и спросил:
- Вы подозреваете кого-то в доме
- Кого-то, кто был в доме, - безусловно.
- Кого
- Пока никого.
- Иными словами, - он улыбнулся, показав белые и
почти такие же мелкие, как у дочери, зубы, - всех... каждого
из нас
- Давайте посмотрим на лужайке, - предложил я. - Ес-
ли найдем еще алмазы, я, пожалуй, откажусь от версии, что
работал свой.
На полпути к выходу мы повстречали Минни Херши в
бежевом пальто и лиловой шляпке-она шла прощаться с хо-
зяйкой. Она сказала со слезами, что не будет работать в таком
месте, где ее подозревают в воровстве. Честности у нее не
меньше, чем у других, а то и побольше, чем у некоторых, и ее
тоже нужно уважать, а если не уважают, она поищет работу
в другом месте, она знает такие места, где ее не будут держать
за воровку, после того как она проработала два года и ломтика
хлеба с собой не унесла.
Миссис Леггет и упрашивала ее, и убеждала, и журила,
и пыталась прикрикнуть, но все без толку. Служанка была не
преклонна. Миссис Леггет посмотрела на меня со всей стро-
гостью, какую могла придать своему добродушному лицу,
и укоризненно сказала:
- Вот видите, что вы наделали.
Я сказал, что сожалею, и вместе с хозяином ушел осматри-
вать лужайку.
Других алмазов мы не нашли.

2. ДЛИННОНОСЫЙ
Часа два я истратил на соседей, пытаясь что-ни-
будь разузнать о человеке, которого видели жена и дочь Легге-
та.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63