Да и количество моих собственных преступ-
лений сыграет свою роль-лишь сумасшедший способен
столько совершить. И поверьте, я приведу их множество, если
начну с колыбели.
Поможет даже литература. Ведь признало же большинство
критиков моего "Бледного египтянина" детищем дегенерата.
А разве в "Восемнадцати дюймах" они не нашли все из-
вестные человечеству признаки вырождения Все эти факты,
мой милый, выручат меня. К тому же я буду размахивать
культями-руки нет, ноги нет, тело и лицо покалечены:
преступник с Божьей помощью и так достаточно наказан.
Измученный этой речью, он тяжело всасывал половинкой
рта воздух, но в сером глазу светилось торжество.
- Что ж, скорей всего, дело выгорит, - сказал я, соби-
раясь уходить. - Буду за вас болеть. Вам и так уже до-
сталось. А потом, если кто и заслуживает снисхождения.
так это вы.
- Снисхождения-переспросил он, и взгляд у него
потускнел. Он отвел глаз, потом снова смущенно посмот-
рел на меня. - Скажите правду, меня что, признают не-
вменяемым
Я кивнул.
- Черт! Тогда все уже не то, - пожаловался он, не без
успеха пытаясь побороть смущение и принять свой обычный
лениво-насмешливый вид. - Что за удовольствие, если я на
самом деле псих.
Когда я вернулся в дом над бухтой, Мики и Макман сидели
на крыльце.
- Привет! - сказал Макман.
- Новых шрамов в любовных сражениях не заработал.
спросил Мики. - Твоя подружка, кстати, про тебя спра-
шивала.
Поскольку меня снова приняли в общество людей, я понял,
что Габриэла чувствует себя прилично.
Она сидела на кровати с подушками за спиной, лицо
все еще-или заново-напудрено, глаза радостно по-
блескивают.
- Мне вовсе не хотелось усылать вас навсегда, нехоро-
ший вы человек, - пожурила она меня. - Я приготовила вам
сюрприз и просто сгораю от нетерпения.
- Что за сюрприз
- Закройте глаза.
Я закрыл.
- Откройте.
Я открыл. Она протягивала мне восемь пакетиков, которые
Мери Нуньес вытащила из кармана пиджака.
- Они у меня с середины дня, - гордо заявила она. - На
них следы моих пальцев и слез, но ни один не открыт. Честно
говоря, удержаться было нетрудно.
- Я знал, что удержитесь, поэтому не отобрал их у Мери.
- Знали Вы так мне верите, что ушли, оставив их
у меня
Только идиот признался бы, что уже два дня в этих бумаж-
ках лежит не морфий, а сахарная пудра.
- Вы самый симпатичный человек на свете. - Она
схватила мою руку, потерлась о нее щекой, потом отпустила
и нахмурилась. - Только одно плохо. Все утро вы настойчиво
давали мне понять, что влюблены.
- И что-спросил я, стараясь держаться спокойно.
- Лицемер! Обольститель неопытных девушек! Надо бы
вас заставить жениться или подать в суд за обман. Весь день я
вам искренне верила, и это мне помогло, действительно по-
могло. А сейчас вы входите, и я вижу перед собой. - .-Она
остановилась.
- Что видите
- Чудовище. Очень милое чудовище, очень надеж-
ное, когда человек в беде, но все же чудовище, без таких
человеческих слабостей, как любовь и... В чем дело Я ска-
зала не то
- Не то, - подтвердил я. - Готов поменяться местами
с Фицстивеном в обмен на эту большеглазую женщину
с хриплым голосом.
- О Боже, - сказала она.

15. ЦИРК
Больше мы с Оуином Фицстивеном не говорили.
От свиданий писатель отказывался, а когда его переправили
в тюрьму и встреч было не избежать, хранил молчание. Вне-
запная ненависть - иначе не назовешь - вспыхнула в нем,
по-моему, от того, что я считал его сумасшедшим. Он не воз-
ражал, чтобы весь мир, по крайней мере двенадцать пред-
ставителей этого мира в суде присяжных, признали его
ненормальным-и сумел-таки всех убедить, - однако видеть
меня в их числе ему не хотелось. Если он здоров, но, при-
творившись ненормальным, избежал за все свои дела на-
казания, то он как бы сыграл с миром шутку (назовем ее так).
Если же он действительно ненормален и, не зная этого, еще
и притворяется ненормальным, то шутка (назовем ее так)
оборачивалась против него.
Через несколько месяцев Фицстивен окреп, процесс над
ним, как он и обещал, действительно стал цирком, а газеты
действительно взвыли от радости. Судили его в окружном
центре по обвинению в убийстве миссис Коттон. К тому вре-
мени нашлись два новых свидетеля, которые видели, как он
выходил в то утро из задних дверей дома Коттона; третий
свидетель опознал его машину, стоявшую ночью за четыре
квартала от этого дома. Поэтому и городской, и окружной
прокуроры решили, что улики по делу миссис Коттон.
самые надежные.
Его защитники заявили на процессе, что он "невиновен по
причине невменяемости", в общем, сказали на своем волапю-
ке что-то в этом духе. И поскольку убийство миссис Коттон
было последним по счету, они смогли предъявить в качестве
доказательств все предыдущие его преступления. Защиту
адвокаты провернули ловко и убедительно, так что замысел
Фицстивена-чем больше преступлений, тем скорее суд
признает его ненормальным-вполне удался. Преступлений
он и в самом деле совершил столько, сколько нормальному
человеку не совершить.
Свою двоюродную сестру Алису Дейн Фицстивен, по его
словам, встретил в Нью-Йорке, когда она жила там с малень-
кой падчерицей. Габриэла этого подтвердить не могла, но,
вероятно, так оно и было. Их отношения, сказал писатель, они
держали в тайне, так как Алиса разыскивала в то время отца
девочки и не хотела, чтобы тот узнал про ее связи с опасным
прошлым. Она, заявил Фицстивен, была в Нью-Йорке его
любовницей, что тоже вполне возможно, но большого зна-
чения не имеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63