Оно наверняка проявится после того, как он вырежет пятьдесят или шестьдесят плохишей.— Как же это ужасно! — прошептала Мелисенд.— Однако это единственный способ выжить, если ты постоянно ставишь на +сон собственную жизнь, — ответил Найтхаук.— Жизнь больше, чем выживание, — возразила она.— Не для всех.— Чем бы ты занимался, если б не стал Вдоводелом? — спросил Голубые Глазки. — Что бы ты мог делать? Чего бы хотел?— Глупый вопрос. Я такой, какой есть.— Но если бы, — настаивал дракон. Найтхаук пожал плечами.— Наверное, что-нибудь выращивал бы.— Выращивал?— Цветы, растения, животных, — ответил Найтхаук. — За свою жизнь я слишком многих убил. Для разнообразия неплохо кого-то и вырастить.— А что тебя останавливает? — не унимался Голубые Глазки. — От твоих создателей тебя отделяет полгалактики. Ты можешь раствориться в Пограничье, и они тебя никогда не найдут.— У меня есть обязательство.— Перед ними? — пренебрежительно бросил Голубые Глазки.— Передо мной.— Перед собой?— Перед моим двойником, который лежит в морозильной камере на Делуросе VIII. Обеспечив его будущее, я займусь своим.— Я знаю, что люди заботятся о родителях и детях, — продолжал Голубые Глазки. — Но какие чувства испытывает клон к своему… как бы его назвать… к своему оригиналу?—» Он — не другой человек. Он — часть меня, точно так же, как я — часть его.— Не понимаю.— Я тоже, — признался Найтхаук. — Но знаю, что чувствую.— Интересно, а почему клонирование столь сурово наказывается? — проворковал Голубые Глазки.— Возникает слишком много юридических проблем, — ответил ему Киношита. — Несет ли человек ответственность за преступные действия его клона? Если на месте преступления найдена ДНК, чья она? Опять же вопросы наследования. Кто имеет больше прав — сын человека или его клон?— Мне представляется, все это можно решить.— Наверное, можно… но лучше, пожалуй, не стоит, — внесла свою лепту Мелисенд. — Каждому из нас нравится ощущать свою уникальность. Клоны все изменят.— Ну, не знаю, — покачал головой Киношита. — Настоящего Вдоводела я не встречал, но провел достаточно времени с первым клоном, и он не имеет ничего общего с этим.— Почему же он так отличался? — удивилась Мелисенд.— Совсем молодой, импульсивный… да еще страстно влюбился в первую встреченную им женщину.— Ему было всего два месяца, — напомнил Найтхаук. — Не только физиологически, но и во всем остальном. — Он помолчал. — Бедняге не дали ни единого шанса.— Ты говоришь так, словно знал его, — вставил Голубые Глазки.— Больше, чем знал. Я сам был таким же.— Вот! — воскликнула Мелисенд. — Первая сильная эмоциональная реакция, которую я смогла уловить со дня нашей встречи.— Эмоции только мешают делу. — На лице Найтхаука отразилось то ли раздражение, то ли недовольство.— Я не согласен, — покачал головой Киношита. — Без сладострастия и алчности человек так бы и остался на Земле.— Сладострастия, алчности и любопытства, — поправила его Мелисенд.— Что ж, пора утолить наше любопытство. — Найтхаук оставил отпечаток большого пальца на счете, поднялся, знаком позвал за собой остальных и направился к двери.Пятница присоединился к ним, и вскоре команда Найтхаука растворилась в прохладной ночи, отправившись на поиски информации о своей жертве. Глава 13
— Так с чего мы начнем? — нервно спросила Мелисенд, когда она и Найтхаук остались вдвоем на практически пустой движущейся дорожке.— Выбирать тебе. Таверна, аркосалон или кафетерий, где эмоции будут не слишком болезненны для балатаи. Я хочу, чтобы ты смогла прочитать новые эмоции, страсти, которые мне удастся разжечь. Я Полагаю, тебе будет легче при минимальном начальном уровне.— Верно. Но почему ты не предоставил мне права выбора на Сайлене IV?— Мои… э… спонсоры дали знать, что Ибн-бен-Халида пару раз видели в баре Голубых Глазок. Поэтому не имело смысла идти в соседнее заведение.— Ах вот оно что, — протянула Мелисенд. — Но как ты поведешь себя на этот раз, когда нет Киношиты, чтобы затеять спор?Найтхаук пожал плечами.— Что-нибудь придумаю. Сядем не в темном углу, а на свету, чтобы я мог видеть твое лицо. Если кто-то что-то скажет или как-то отреагирует на мои слова, просто посмотри на него.— Хорошо. — По голосу чувствовалось, что Мелисенд не по себе. — А если он попытается что-то предпринять?— Тогда он узнает, как досаждать подругам Вдоводела.— Это, конечно, приятно слышать… но звучит очень самодовольно.— Я заработал право на такое самодовольство, — отрезал Найтхаук. — Или ты предпочла бы, чтобы я вжимался в стул, сосал палец и верещал «Не бейте меня!» всякий раз, когда у кого-либо возникало желание узнать, чего я стою?— Нет, — вздохнула Мелисенд. — Мне бы этого не хотелось.— Как насчет этого заведения? — Найтхаук указал на таверну с экзотической вывеской. Мелисенд сосредоточилась.— Не хуже других. У них очень красивая танцовщица.— Как ты узнала?Женщина улыбнулась.— Воздух напоен сладострастием. Как, по-твоему, в чем причина?— Логично. Думаю, нам лучше войти вдвоем.— Почему?— Ты женщина привлекательная. Если войдешь одна, боюсь, часть этого сладострастия перекинется на тебя.— Ты очень предусмотрительный.Найтхаук пожал плечами.— Зачем создавать себе лишние трудности?Она окинула его взглядом, взяла под руку, и вдвоем они вошли в таверну.Найтхаук и Мелисенд оказались в необычном шестнадцатигранном зале с инопланетными гобеленами на стенах. Почти обнаженная девушка стояла на огромном прозрачном шаре, который катался по маленькой сцене, расположенной в центре зала. Девушка Держалась на шаре с необыкновенным изяществом, и Найтхаук решил, что ей не составит труда сделать пируэт или сальто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61