Присутствие на
репетиции не доставляло ему особенного удовольствия, так как там ему нечего было делать. Он был помощником режиссера Сандро Канчавели, приглашенного из другого театра. Обязанности его заключались в том, чтобы сидеть молча. Ему сказали: садитесь и смотрите, у Канчавели есть чему поучиться! И он сидел и смотрел. Сандро ставил «Гамлета». В этом спектакле были заняты лучшие силы театра. Собирались усилить оркестр и пригласить из оперы хористов, но для чего — никто понять не мог. Спектакль оформляли три художника с помощниками. Декорации были поистине грандиозны. Эльсинорский дворец перед ними, наверно, показался бы жалкой хижиной. Художники взяли курс на позолоту. По замыслу режиссера, дворец должен был блистать и сверкать.
Композитор, писавший музыку, видимо, предназначал ее для оперы, во всяком случае, добрая половина оперы была уже написана.
На репетициях толпилось так много людей, что всех невозможно было запомнить. В общем, репетиция напоминала подготовку к физкультурному параду. Режиссеру приходилось громко кричать, иначе его распоряжения не доходили до всех. Время от времени он замолкал, откидывался на спинку стула и сидел так несколько минут, скрестив руки на груди и прикрыв глаза.
По словам режиссера, это должен был быть «громкий спектакль». Многие из артистов не понимали смысла этого выражения и поэтому на репетициях читали текст слишком громко. Членов художественного совета Канчавели на репетиции не допускал, и потому совет возлагал на спектакль большие надежды.
Фехтованию обучали здесь же, в углу сцены. Учитель фехтования, худой, рябоватый мужчина, выпрямив спину и положив руки на колени, спал, сидя на стуле. Бледный, с закрытыми глазами, он казался вылепленным из воска.
«Эта мрачная и кровавая трагедия,— говорил режиссер,— должна быть озарена искрами рапир».
Оглушенные и испуганные артисты с побелевшими от страха глазами читали монологи. Больше всего боялся режиссера сам Гамлет — Анзор Чачава, хотя Сандро Канчавели привел его с собой из своего театра. Этого Заза видел еще раньше — на первомайской демонстрации. Стоя на разукрашенной машине, он возглавлял колонну театра. Тогда он тоже был в костюме Гамлета и, весь промокший от дождя, робко курил в кулак.
Режиссер не смел покрикивать только на двух актеров: на директора театра Георгия Гобронидзе, который исполнял роль короля, и на Офелию, заслуженную артистку республики Ию Сихарулидзе, муж которой был очень влиятельным театральным критиком. Ия говорила, что Сашико (мужа ее звали Александром) уже готовит рецензию. Хореограф театра Биби сидел без дела рядом с Зазой. Пока еще никто не знал, кто и почему должен танцевать в этом спектакле. Но режиссер требовал его присутствия на всех репетициях. Биби приносил с собой польский журнал «Экран» и терпеливо перелистывал его.
Директор Георгий Гобронидзе являлся на репетиции в костюме короля. Хотя до пошива костюмов оставалось еще много времени, его костюм был уже готов.
Когда директор в пышном костюме, с короной на голове появлялся на репетиции, на некоторое время водворялась могильная тишина: во-первых, потому, что это был директор, а во-вторых, королевский костюм он носил с большим достоинством.
— Ого? — позади себя Заза услыхал удивленный женский возглас.
— А-а,— обернулся Заза,— Заира!
— Не делай вид, что ты меня не видел!
— Честное слово...
— Хотел небось мимо прошмыгнуть!
— Да нет же...
— Где ты пропадаешь?
— Нигде.
— Ты куда-нибудь уезжал?
— Нет, я все время здесь...
— Ты потерял номер моего телефона?
— Нет...
— А впрочем, меня самой здесь не было...
— Вот видишь!
— Можно подумать, что ты мне звонил!
— Где же ты была?
— В Москве.
Заза только сейчас догадался, почему он сразу не
узнал Заиру — она выкрасила волосы, ровно подстриженная челка отливала синевой.
— Тебе нравится? — Заира поймала взгляд Зазы на своих волосах.
— Тебе очень идет.
— Или раньше было лучше?
— И раньше было хорошо.
— А все же как лучше?
— И так, и так.
— А все-таки! — пристала Заира. — Пожалуй, теперь красивее...
— По-моему, тоже,— удовлетворенно вздохнула Заира.
— Там покрасилась? — спросил Заза.
— Да.
— Тебе определенно к лицу.
Заира достала из сумки темные очки и надела их:
— А так?
— И так прекрасно.
— Куда ты направляешься?
— В театр.
— Спешишь?
— У меня репетиция.
— Тебе нравится мое пальто?
— Очень. И его ты там раздобыла?
— Да. Здесь я еще таких не видела.
— Когда ты приехала?
— Два дня назад.
— Понятно...
— У тебя нет телефона?..
— Нету...
— Режиссер! — насмешливо протянула Заира.
— Что поделаешь? — с улыбкой развел руками Заза.
— Я шучу... Большое дело!
— Большое! — повторил Заза.
— Сегодня вечером мы всем семейством приглашены к дяде, а завтра я свободна.
— А завтра я как раз еду в Москву.
— Не может быть!
— Представь себе!
— Надолго?
— Нет.
— А все-таки?
— Не знаю.
— Хочешь, я не пойду к дяде?
— Нет, ты обязательно должна пойти. Что скажут родственники?
— Если ты хочешь, я не пойду.
— И не думай об этом, твой дядя сойдет с ума!
— Это не твое дело! Скажи — хочешь?
— Ты непременно должна пойти, непременно!
— Ах, вот, оказывается, почему ты не звонил!
— Почему?
— Ты не хотел меня видеть!
— Кто тебе сказал?
— А разве об этом надо говорить?
— Заира...
— Замолчи!
— Ладно, замолчу!
— Куда хочешь, туда и езжай!
— Понимаешь...
— Ну вот и иди, я тебя не держу,
— После репетиции я должен пойти на похороны, у меня умер сосед, а потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71