Этой улыбкой он хотел отделаться от Торнике, но тот не отставал:
— Ты с самого детства любил читать! Ха-ха- ха-ха!
Адам снова улыбнулся и вернулся к книге. Торнике злоупотреблял тем, что они вместе учились в школе, и позволял себе смеяться над ним. Может быть, в комнате сейчас находилась и Тина; лишь бы не было Андро.
Вокруг него в тумане сновали, скользили, мерцали предметы и люди.
Голоса, доносившиеся издали, постепенно росли и оглушительно взрывались возле самых ушей Адама. Но громче всех был смех Торнике, беззаботный, вольный, ничем не сдерживаемый, смелый...
— «Таинственный остров»? Ха-ха-ха-ха! — смеялся Торнике.— Молодец, Адам, молодец.
И вдруг в этом густом тумане отчетливо и ясно он увидел класс, себя самого, на последней парте, в поношенной дядиной шинели. Он еле умещается за партой, потому что выше всех ростом и ровесники едва достают ему до плеча. В классе полумрак, за окном осенний дождь. Учитель, тощий, низенький, выводит на доске формулу, поднимаясь на цыпочки, пиджак его задирается кверху, обнаруживая распоротый задний карман брюк. Адам читает «Таинственный остров», именно «Таинственный остров» — это он помнит точно. Книга старая, вся изорванная. Адам сидит боком, книга лежит у него на коленях.
— Уважаемый учитель! — раздается голос Торнике.— Адам читает книжку, постороннюю книжку.— Он знает, что Адам может поколотить его, и все же ябедничает.
— Ха-ха-ха-ха! — смеется Торнике.— Медведь научился читать, слыханное ли дело!
Торнике теперь ничто не сдерживало, он ничего не боялся. Удивительно, как он понял, что Адам связан по рукам и ногам, что даже на глазах у него повязка. И мишенью для своих острот он избрал Адама. Наверно, надеялся, что насмешки над таким богатырем зачтутся ему за храбрость.
Адам вынужден был сносить все молча. И Торнике об этом знал!
Посторонним обычно кажется, что товарищи по школе непременно закадычные друзья. Так уж принято считать!
Гости смеются. Адам никак не может их разглядеть — когда только собралось столько гостей?
— Адам читает постороннюю книгу!
Адам прячет книгу в парту.
— Читает постороннюю книгу! Постороннюю!
Эти слова звучат угрожающе. Ученики в оцепенении смотрят на Торнике и боятся смотреть в сторону Адама. Почему-то именно сейчас они вспоминают, что родители Адама далеко, очень далеко. Ими овладевает страх, хотя они сами не понимают, чего боятся.
— Адам, выйди из класса! — кричит учитель.
Адам видит, как у него дрожит рука, в которой он держит мел.
— Прошу к столу! — приглашает Андро.
— Адам, очнись! — шепчет ему в ухо Мамия.
Адам поднял голову.
Стол уже был накрыт. И в комнате стоял разноголосый гул. Адам увидел Вахо. Он расставлял на столе бутылки с вином. Адам удивился: ему-то что здесь надо? Вахо почувствовал на себе его взгляд, повернулся и кивнул ему. Вахо был неузнаваем: в белой сорочке и новом галстуке. С того дня, как Адам едва не избил его, он на стройке не показывался, и Адам считал, что он уехал.
Вахо хлопотал весело и охотно. Видно было, что в этом доме он свой человек. Он вносил бутылки с вином и, вероятно, успел немного хлебнуть, лицо его разрумянилось, хотя пьян он не был.
В одном из углов комнаты сгрудилась вся местная интеллигенция. Директор банка что-то рассказывал, остальные слушали его с напускным вниманием, украдкой поглядывая на уставленный блюдами стол.
В дверях стоял Бежан и разговаривал с Торнике. Когда Адам повернулся в его сторону, Бежан помахал ему рукой, а потом снова повернулся к Торнике:
— Да, зима так и прошла, совсем не было снега.
— А в Тбилиси большой снег...
Потом Андро пригласил гостей к столу. Сам он уселся во главе стола и рядом с собой посадил Торнике.
Он встал, положил руку на плечо Торнике и сказал:
— Хочу вам представить моего желанного гостя...
Андро представил будущего зятя, Торнике вскочил, сделал общий поклон и широко развел руки в стороны:
— Очень приятно, очень-очень приятно!
— А теперь за дело,— обратился к гостям Андро,— угощайтесь, прошу вас.
Все дружно принялись за еду, и наступила некоторая пауза: раздавался только звон ножей и вилок. Вахо опять принес вино, оглядел стол и увидел, что места для бутылок не осталось.
— Садись, Вахо! — крикнул Андро.
Вахо показал на бутылки: что с ними делать?
— Поставь их возле кушетки, а сам садись!
Гости потеснились, и Вахо сел, взял белоснежную салфетку, ловким взмахом развернул ее, постелил себе на колени; потом взял бутылку и наполнил бокалы соседей.
В комнату вошла Тина. Она ежеминутно входила и выходила, потому что помощников у нее не было. Она даже ни разу не взглянула на Адама. Он тоже на нее не смотрел. Но ни одно ее движение не укрывалось от него. Тина на ухо что-то сказала Андро, Андро кивнул ей в ответ. Когда Тина открыла дверь и собралась выйти из комнаты, Бежан остановил ее:
— Разве так можно, дорогая хозяйка! Посидите хоть немного с нами!
Тина что-то ответила, но так тихо, что ее никто не услышал.
— Она сейчас придет,— сказал за нее Андро.
Тамадой, конечно, избрали Андро. Он начал пить маленькими стаканами, а потом незаметно перешел на большие. После нескольких тостов Адам очнулся и осмелел. Вино он пил с удовольствием, ничем не закусывал, тарелка его все время была пуста.
— Я сам делал это вино и приберег его для сегодняшнего дня,— хвалился Андро.
Гости обращались с Торнике почтительно. Когда Андро выпил за его здоровье и назвал его зятем, все встали и обратились к Торнике с длиннющими тирадами.
Торнике стоял, опустив голову, изображая смущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71