Может быть, потому, что не мог смотреть ей в глаза и не мог разговаривать с ней непринужденно.
Магда говорила об одном, а он отвечал ей совсем Другое.
Магда смотрела в окно. На Зазу вдруг напал страх, что Магда раздумает ехать, вот встанет и выйдет из автобуса. В чем дело? Ни с одной девушкой он не чувствовал себя таким скованным. Это его еще больше обозлило, и он повторил слишком громко:
— Да, не люблю я автобуса!
Магда спокойно обернулась к нему и улыбнулась понимающей и успокоительной улыбкой. Все это время, пока они ехали, какой-то мужчина не отрываясь смотрел на Магду. Заза заметил это позже, чем следовало.
Мужчина был молод. Может быть, на несколько лет старше Зазы. Он стоял прямо над их головами, выпятив толстый живот. В одной руке он держал авоську, набитую болгарскими консервами из зеленой фасоли, а другой рукой вцепился в металлический поручень.
«Пусть смотрит, сколько влезет»,— раздраженно подумал Заза.
Магда вдруг резко обернулась и посмотрела на мужчину, словно почувствовав на себе его липкий упорный взгляд. Он и сейчас не сводил с нее глаз. Магда снова отвернулась к окну.
Заза встал:
— Садитесь, пожалуйста! — сказал он толстяку и указал ему на свое место.
— Заза! — воскликнула Магда.
— Садись давай, не слышишь? — Заза грубо перешел на ты.
Мужчина вдруг завопил отчаянным голосом:
— Что ты от меня хочешь, что?
— Проваливай!
«В самом деле, что я к нему прицепился!»
Пузатый стал пробираться вперед и остановился возле кабины шофера. Он мрачно косился в сторону Зазы, и Заза услышал, как он сказал:
— Кругом одни хулиганы!
— Заза, что с вами? — спросила Магда и взяла его за руку: — Садитесь!
— Ничего,— пробормотал Заза,— извините меня,
Автобус остановился.
— Хулиган! — смело крикнул пузатый, спрыгивая вниз. Когда автобус отъехал, он еще долго грозил вслед кулаком.
«Откуда я знаю,— думал Заза,— что из себя представляет Магда. Этот Бадри... Мало ли с кем она познакомилась в Москве, с кем бывает. Я ведь ничего не знаю...»
Шли дни, а я все чего-то ждал. Сам не зная чего. Это ожидание наполняло мою жизнь смутными надеждами. Я все думал: завтра должно что-то случиться. Завтра. Завтра... Непременно завтра, или послезавтра, или послепослезавтра... В общем, когда-нибудь... И я радовался и на многое закрывал глаза. Ну и что же, что мне чего-то недостает или нет у меня того, чего очень хочется? Я твердо знал: всему, что должно когда-нибудь случиться, отведено свое место и время. Безликие дни, которые незаметно мелькали в ожидании, обретут свой четкий облик, и я начну новую жизнь. Каждый день, проведенный в ожидании, должен повториться со своим ветром, солнцем, дождем. Я снова пойду сквозь этот дождь, но я буду тогда совсем другим...
— Вы что-то сказали? — отвернулась от окна Магда.
— Ничего.
— А мне показалось, вы мне что-то сказали.
Автобус уже ехал по улице Павлова.
— Мы почти приехали,— заметил Заза.
— Скажите мне, к кому мы едем, чтоб я знала.
— К Папуне Кавсадзе.
— Он давно здесь живет?
— Здесь у него мастерская.
Мастерская находилась в мансарде восьмиэтажного дома. Лифт не работал.
^ Что же делать? — огорчился Заза.
— Вы о чем? — спросила Магда.,
— Лифт не работает.
— Ну так что же?
— Поднимемся пешком?
— Можем вернуться, как хотите,— улыбнулась Магда.
Они стали подниматься по лестнице. Заза обычно взбегал на самый верх, ни разу не останавливаясь, без передышки, но сейчас из-за Магды он поднимался медленно.
— Не выношу, когда молодые люди берут у девушек сумки и таскают их,— сказала Магда,
Заза протянул руку:
— Давайте я понесу.
— Я говорю серьезно — просто терпеть не могу.
— Давайте, давайте!
— Пожалуйста, если вы так хотите! — и она облегченно вздохнула: — Оказывается, я напрасно не любила, это совсем не так плохо.
Наконец они поднялись. У дверей Магда отобрала у него сумку: — Спасибо! — Заза постучал.
— Войдите!
Толкнув дверь, Заза пропустил Магду вперед. Они вошли.
Мастерская была большая, с верхним светом. Вдоль длинной стены тянулись полки из не струганных досок. На полках лежали коробки с магнитофонными лентами и пластинками. На остальных стенах висели рисунки. В углу стояла низкая кушетка, покрытая ветхим красным пледом. Подушка валялась на полу, рядом с ней — вымазанные известкой резиновые сапоги. За кушеткой были свалены пустые бутылки. Раскоряченные, как малярные лестницы, стояли мольберты. Посреди комнаты на стуле, водруженном на деревянную тахту, сидела девушка. Она невозмутимо перелистывала журнал. Она только на секунду подняла голову, взглянула на вошедших и опять взялась за журнал.
Самого художника они не сразу заметили и потому, несколько растерявшись, остановились в дверях.
— Что же вы там стоите? — раздался наконец голое хозяина мастерской.
Девушка тоже обернулась, и взгляд ее красноречиво выразил следующее: неужели вы не знаете, как себя следует здесь вести! Заза, сбросив со стула груду бумаг, придвинул его к Магде. Магда осторожно присела и аккуратно положила сумку себе на колени. Она сидела прямая и напряженная, как сидят посетители в больничном коридоре. Заза сел на кушетку и достал сигарету. Магда знаком дала ему понять, что и она хочет курить. Заза протянул ей сигарету. Магда положила сумку на пол и закурила. Это словно придало ей смелости — она осмотрелась по сторонам. Одна стена была сплошь завешана портретами той самой девушки, которая сейчас восседала посреди мастерской.
Это было в характере Папуны: пристанет к кому-нибудь, и кончено — рисует, пока не надоест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71