И все же мужем Батиш стал, к удивлению Есех и к ее несчастью, этот самый хам Жартыбай. Для писателя, конечно же, неприемлема такая позиция: "В жизни ты все время схватываешься с кем-то, с кем-то грызешься, борешься, пинаешь и толкаешься локтями — до того ли тут, чтобы смотреть на чье-то настроение, блюсти чьи-то интересы... Скольких ты бьешь по лицу, скольким переходишь дорогу! Простейший пример: ты, протолкавшись, залез в автобус, а кто-то из-за тебя остался снаружи. Одно досадно: без этого жить ведь и невозможно".
Нет, говорит писатель, так жить невозможно.
М. Магауин постоянно подчеркивает социальный, общественный смысл моральных норм. Вот "Архивная история", рассказ "про маленького, тщедушного старика Самета, безвылазно просидевшего сорок два года в архиве, сделавшего великие научные открытия, но не нашедшего времени написать о них ни единой строчки и пустившего перед смертью все свои бесценные материалы по ветру... и про наследника его, самой логикой вещей призванного, казалось бы, не просто продолжить, но и направить его дело в новое русло... Сембека, растратившего попусту данный ему природой талант". Увы, и Сембек идет по пути Самета, превращается в своего рода Скупого рыцаря, бесцельно хранящего в тайне сделанные им открытия. Сембек — великий труженик, большой талант, он совершенно бескорыстен, он сознательно отказывается от всех житейских благ, и тем не менее его поведение аморально, и прав рассказчик, бросающий в лицо своему старому приятелю гневные слова: "Для чего все это, чем ты занимаешься? Во имя какой цели?.. Ведь это — сокровища твоего народа... Значит, ты преступник, намеренно заперший ворота к этим сокровищам".
Обратила на себя внимание читателей и критики повесть М. Магауина "Дети одного отца". Это история усыновления в годы войны людьми далекого аула шести маленьких детдомовцев — ребят разных национальностей. Рассказана она писателем без сентиментальности, правдиво, жестко.
Перед распределением детей баскарма аульного колхоза говорит: "Мы сыновей лишились, а те, что стоят перед вами, — родителей. Две половинки — одно целое..."
Конечно, побуждения аульчан, берущих приемышей, — а берут их в основном те семьи, где сыновья погибли на войне, — чисты и благородны. Но, показывает писатель, этого еще мало. Нужно найти путь к детской душе. Не всем это удается. Якова-Жакыпа усыновила одинокая Сакыпжамал, Ей искренне хочется полюбить мальчика. Но "то ли потому, что Сакыпжамал никогда не имела собственных детей, то ли потому, что Яков был уже не малый ребенок, а сама она была еще так молода, то ли потому, наконец, что не нашли друг для друга внятного языка их души, угнетенные — каждая своей — печалью, но, как там ни объясняй, не сроднились они, не стали сыном и матерью".
Глубоко драматична судьба маленьких братьев — Нартая и Ертая. Они были отданы в разные семьи. Приемные родители Ер-тая старались, чтобы шестилетний мальчик начисто забыл прошлое, не давали братьям встречаться, гнали Нартая от своего дома. И дети решили идти разыскивать своего настоящего отца и погибли в зимней буранной степи.
Зато в других семьях дети встречали не только любовь, но и понимание и выросли настоящими людьми. Убедительно показывает М. Магауин культуру чувств "простых людей", их доброту, человечность, способность преодолевать вековые предрассудки.
Надо сказать хотя бы несколько слов об анималистических вещах М. Магауина ("Гибель борзого", "Судьба скакуна" и др.). Эти вещи — в русле традиции, начатой в казахской литературе "Серым Лютым" М. О. Ауэзова. Звери в них — это настоящие звери, а не аллегории, поведение животных, "психология" собаки или лошади показаны в них выразительно и убедительно. И в то же время это, конечно, и о людях. Не только потому, что вокруг четвероногих персонажей действуют лаконично, но ярко выписанные персонажи людей аула и города, но и потому, что судьба зверей заставляет нас задуматься о человеческой морали.
Наиболее крупным как по объему, так и по значению произведением М. Магауина до недавних пор являлся роман "Голубое марево" — один из немногочисленных еще в казахской литературе городских романов.
Город, описанный в романе, узнать нетрудно. Это Алма-Ата, но Алма-Ата для читателя, привыкшего к описаниям зеленого знойного города, необычная — зимняя. Автор умеет передать своеобразную красоту оцепеневших деревьев, заснеженных аллей и скверов, снегопада в городе в коротких и выразительных пейзажах: "Тропка впереди совсем исчезла. Снег на тротуаре лежал сплошным настилом, а вверху с обеих сторон сплетались дубовые ветви. Они двигались внутри светлого туннеля".
Действие романа начинается в октябре-ноябре, а кончается в мае. Но и последний пейзаж в книге —- не весенний. Это картина внезапно, хотя и ненадолго, вернувшейся зимы.
"Снег засыпал крыши домов, тротуары, выбелил нити проводов над улицей. Снег лежал густыми хлопьями на зеленой, едва распустившейся листве, пригибая к земле отяжелевшие ветки. В прозрачном и звонком от мороза воздухе особенно резко проступали контуры гор. Казалось, их вершины приблизились, нависли над городом.
Сухо похрустьюающий под ногами, весь в холодных голубых отливах, снег покрыл весеннюю землю, согретую солнцем, разбуженную, зазеленевшую первой нежной травой...
Недолго держались заморозки, но когда они отступили, яблони в садах стояли осиротелые, голые".
"Голубое марево" не только городской, но и "зимний" роман. Сумрачный колорит декабрьских алма-атинских туманов неотделим от сюжета произведения, он ощутим в авторской интонации повествования. Можно сказать, что "Голубое марево" —-это роман о потерях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141