— Ну нет, это уж слишком, черт возьми!
— Прошу замолчать! Исполняйте ваши обязанности,— обратился прево к полицейскому.
Исполнитель судебной власти поспешно подошел к Мануэлю, требуя его шпагу. Молодой человек бросился в объятия Сирано и, подавляя слезы обиды и стыда, подступавшие к горлу, медленно отстегнул шпагу от пояса и подал ее Бержераку.
Сирано спокойно принял от него оружие и, учтиво протягивая его полицейскому, проговорил сдержанным тоном:
— Это, что бы там ни говорили, шпага дворянина, примите ее с должным уважением! Ну а что касается вас, господин судья, то если вы сказали свое последнее слово, то это еще не значит, чтобы и мне нечего было больше сказать. Товарищ, не робей, смело иди в свое чистилище; не бойся, я свободен и у меня ключ твой в рай! — сказал Сирано, сильно пожимая руку Мануэлю.
Произнеся эти загадочные слова, Сирано весело повернулся на каблуке и снова уселся на свое место, к величайшему изумлению Роланда и судьи, недоумевавших перед таким хладнокровным отношением к окончанию всей этой истории.
— Прощайте, забудьте меня; жизнь моя погублена теперь навеки! — проговорил Мануэль, подходя к Жиль-берте; он хотел еще что-то добавить, но слезы подступили ему к горлу, и он, чтобы не разрыдаться, быстро выбежал из зала, сопровождаемый полицейским и солдатами.
— О отец, я люблю его! — воскликнула Жильберта, бросаясь в объятия отца.
— Тише, молчи, твои слезы оскорбляют графа! — ответил старик.
— Графа? Так что ж? Все равно я никогда не буду его женой!
— Нет, ты выйдешь за него. Помни, я дал слово, наконец, я так решил! — властно сказал маркиз.
В то время как из зала уносили потерявшую сознание Жильберту, а Бен-Жоель и Зилла тихо уходили, провожаемые Ринальдо, тот, кого называли Капитаном Сатаной и который в продолжение этой сцены словно охранял свою репутацию, учтиво сидя в уголке, одним словом, наш друг Сирано приблизился к графу и прошептал, улыбаясь:
— Ну, друг Роланд, вы нанесли великолепный удар, а теперь ждите скорого отбоя!
— Дорогой Сирано,— отвечал граф, вставая,— я понимаю вашу досаду, но, к сожалению, я здесь бессилен; так уж увольте меня от извинений, которые мне вовсе не нужны, и оправданий, которые меня не переубедят.
— Граф, вы уж слишком предугадываете мои мысли, но на этот раз вы немного ошиблись. Немного терпения, я не хочу начинать этого разговора при ваших друзьях. Я уверен, что вы будете мне очень благодарны за эту осторожность.
— Я? Буду вам благодарен? — улыбаясь, переспросил граф.
— Да, вы. Но, повторяю, не будем возбуждать этого вопроса теперь. Скоро вы будете свободны и мы поговорим об этом откровенно... конечно, с вашего согласия.
— Если хотите, я могу сейчас же проститься с гостями.
— О нет, зачем, мне не к спеху, я обожду.
Час спустя новый замок графа де Лембра опустел: арест Мануэля прекратил веселье гостей и все поспешили разъехаться по домам.
— Пойдемте в мой кабинет, там нам удобнее будет говорить,— сказал граф, проводив последнего гостя.
Вернувшийся Ринальдо с канделябром в руке проводил молодых людей в кабинет графа. Войдя в комнату, Роланд отослал слугу и расположился слушать Сирано.
— Мы совершенно одни?—спросил Сирано.
— Да, но к чему эта таинственность?
— То, что я буду говорить, должно быть известно лишь вам: этого требует ваше достоинство.
— Мое достоинство?
— Да, ваше достоинство и самолюбие. Уверяю вас, лишь в ваших интересах я советую вам удалить любопытных. Мне же лично, да еще после того, что я только что слышал, положительно все равно, подслушивает ли нас кто-нибудь или нет.
— Но кто мог бы подслушивать нас, кого вы подозреваете?
— Ринальдо, который, как я заметил, посвящен во все ваши дела.
— Будьте покойны, никто не следит за нами. Итак, что вы хотели мне сообщить? Я вас слушаю.
Лицо Сирано, до сих пор выражавшее кроткое спокойствие, сразу вдруг преобразилось: глаза заблестели, губы искривились в надменной улыбке и он резко проговорил:
— Вы меня слушаете? Прекрасно, черт возьми! Так услышьте же прежде всего, что вы — подлец!
Роланд с бешенством бросился к Бержераку.
— Милостивый государь! — крикнул он.
— Потише, не так стремительно, дражайший граф! Не сердитесь, это может, по-первых, скверно повлиять на ваше здоровье, а во-вторых, вы потеряли право сердиться за подобные слова! — остановил Сирано, хватая его за руку.
— Бержерак, вы пьяны! Как вы смеете наносить мне подобные оскорбления!
— О нет, я не пьян. Вы прекрасно знаете, что я не пью; но вы-то сами испугались и теперь просто хотите себя успокоить.
— Я испугался? Интересно знать, чего мне бояться?
— Своих собственных проступков. Вы прекрасно видите, что я решил спасти Людовика, а спасти его —-значит погубить вас.
— Опять этот Мануэль! Неужели мой слух вечно будут терзать этим именем? —спросил граф с досадой.
— О, черт возьми, ваши уши, как вижу, слишком требовательны и деликатны. Но дело не в этом. Итак, вы — подлец,— не подпрыгивайте, это мешает вам слушать, да, вы — подлец, и это убеждение явилось у меня благодаря тому, что я, слава тебе, Господи, вовремя понял всю вашу игру. Вам было неприятно появление брата, и вы решили избавиться от него, а также и от всех неприятностей, сопряженных с его прибытием в вашу семью; для этого вы выдумали эту глупейшую комедию, но вы забыли, что я еще существую и могу переменить роли. Поверьте, что если б только я захотел, вы бы на глазах у всех ваших гостей на коленях вымаливали у меня прощение за ваше предательство.
— Я — на коленях перед вами?! — злобно смеясь, переспросил Роланд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94