Ровно в десять часов вечера друзья въехали в Сен-Сернин.
— Где же тут постоялый двор?
— На церковной площади.
— Ну это и слишком далеко, и вместе с тем уж очень близко. Очень далеко для людей, нуждающихся в ночлеге, и близко от дома кюре. Нет ли чего более подходящего?
Бен-Жоель молча всматривался в ночную темноту
— Гляди, видишь? — спросил он, указывая рукой на мигающий вдали огонек.— Это одинокая избушка на краю дороги. Заедем туда!
Ринальдо остановил лошадь и слез с седла приготовиться к предстоящей комедии.
Тщательно прикрыв цыгана своим плащом и взвалив его на лошадь, Ринальдо взял ее под уздцы и повел к светившемуся вдали огоньку.
Это была жалкая хижина, низкая, покосившаяся, с огромными щелями, зиявшими со всех сторон.
— Если вы добрые христиане, отворите, во имя Бога, отворите скорее! — крикнул Ринальдо, поспешно стуча в дверь.
Хозяин хижины был настолько беден, что не боялся ни ночных разбойников, ни воров, и потому, нисколько не испугавшись, поспешно отворил засов и вышел с лампой в руке за порог своей хижины.
— Чего вам?
— Пристанища на одну ночь! Я еду в Фужероль и вот с пол-лье отсюда нахожу этого несчастного, умирающего на дороге. Впустите нас, ради Христа, хоть на одну ночь!
— Войдите,— просто проговорил хозяин, помогая Ринальдо снять Бен-Жоеля с лошади и внести его в хижину.
Осторожно положенный на убогую кровать цыган испустил слабый стон.
— Он еще жив! Надо его спасти. Что с ним? Ранен он, что ли?—спросил хозяин.
— Нет, кажется, с ним случился удар. Лучше всего сходить за священником. Но нет ли у вас более удобной кровати? Я вознагражу вас за беспокойство.
— Нет. Не взыщите, сударь!
— Что ж делать! Спасибо и за эту. Я не забуду вашей услуги. Надо хоть подумать о душе этого несчастного.
— Да-да, вы правы, я сбегаю за священником.
— Пожалуйста. Только скорее, он совершенно слаб! — добавил Ринальдо, наклонясь над «умирающим».
Поселянин поспешно вышел.
— Боюсь, как бы мы уж, того, не махнули через край! — проговорил цыган, вскакивая со своего смертного одра.
— Ты думаешь?
— Не думаю, а убежден! Вот увидишь, эта образина будет защищать своего кюре! — проговорил Бен-Жоель, указывая в сторону удалившегося хозяина.
— Ничего, мы найдем способ удалить его. Ложись и жди! Дело в том...— и он быстро сообщил ему свой план.
Сделав нужные приготовления, друзья успокоились. Скоро вдали раздались приближающиеся голоса.
— Клюнуло! Ну, товарищ, не выдай! — проговорил Ринальдо, оборачиваясь к цыгану, и, как бы сгорая от нетерпения, настежь открыл дверь, выходя к кюре навстречу.
— Ну что, как ваш больной? — спросил Жак.
— Молчит, совсем уже не шевелится, но, кажется, еще слышит; простите, отче, что я осмеливаюсь вас обеспокоить в такой поздний час!
— Ничего, ничего, лишь бы прийти вовремя! — ответил тот.
— Пожалуйте! А вас я попрошу: займитесь, пожалуйста, моей лошадью. Разнуздайте ее, напоите и поставьте, если можно, в ваш сарай,— обратился Ринальдо к поселянину, всовывая ему в руку золотую монету.
— Постараюсь,— ответил хозяин, пораженный щедростью путешественника.
Жак доверчиво вошел в избу и при тусклом свете лампы заметил в углу неподвижное тело умирающего.
Черные всклокоченные волосы ниспадали на верхнюю часть лица, плащ прикрывал подбородок и половину носа. Руки скрестились на груди и каждую минуту готовы были схватить свою жертву.
С трудом оглядевшись в комнате, Жак подошел к кровати и опустился на колени.
— Слышишь ли ты меня, сын мой?—тихо спросил он.
Быстрее мысли Бен-Жоель поднял руки и схватил за горло наклонившегося над ним священника, в то же время Ринальдо ловко накинул на него веревку; в одну минуту Жак был связан по рукам и ногам и лишен малейшей возможности защищаться.
Постепенно движения священника становились слабее, налившиеся кровью глаза готовы были выскочить иа орбит, дыхание со свистом и хрипом вырывалось из горла, и наконец он совершенно потерял сознание.
Заткнув ему рот и взвалив связанное безжизненное тело на кровать, друзья вышли на улицу
— Теперь примемся за другого!—-проговорил Ринальдо.
- Как раз в эту минуту появился хозяин. Но задача разбойников на этот раз была несравненно легче: старик не мог оказать большого сопротивления. Быстро накинув на него плащ и ловко связав ему руки и ноги, друзья снесли его в сарай и положили поблизости от своей лошади.
— Не бойтесь, спите спокойно до завтра! — прошептал ему на ухо Ринальдо, выходя из сарая.— Путь свободен! Вперед, скорее за дело!
Кругом все было тихо и темно. Село уже спало; нигде не светилось огней. Не зная дороги, можно было легко
заблудиться среди этой ночной темноты.
Бен-Жоель осторожно пошел вперед, Ринальдо за ним. Осталось всего лишь несколько десятков шагов до дома священника. Друзья остановились. Надо было решить, каким способом проникнуть в квартиру Жака, через дверь или окно. Дверь была тяжела и крепка Можно было постучаться и затем уже заставить служанку быть сговорчивой. Но ее крик мог быть услышан соседями и всполошить полдеревни. Через окно?
Бен-Жоель прекрасно знал это окно, из которого сегодня утром он так поспешно ушел от Жака. Оно было доступно и как раз находилось в спальне кюре.
— Ну, лезем!
— Нам понадобится фонарь!
— Я уже подумал об этом! — ответил Ринальдо.— У меня есть огниво, а там в лачуге я захватил немного пакли, этого нам хватит, пока не отыщем какой-нибудь лампы.
— Ну, идем. Я первый полезу,— проговорил цыган.
Ринальдо исполнил ту же роль, как недавно Сюльпис для Марот, цыган почти так же ловко вскочил ему на плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94