— Если он обещал, то я не осмеливаюсь оспаривать его у вас, маркиз, и, послушный вашему приказанию, остаюсь в вашем обществе,— проговорил Сирано с поклоном.
Разговор больше не возвращался к щекотливой теме. Сирано по обыкновению шутил, острил и веселил все общество.
Во время обеда, на который собрались и некоторые родственники хозяев, Сирано очутился рядом с Жильбер-той.
— Когда же свадьба? —тихо спросил Сирано, пользуясь шумом обедающих.
— Через две недели,— так же тихо ответила Жиль-берта.
— Вы согласились?
— Нет, это делается помимо моей воли.
— Ничего, не беспокойтесь. Вы выйдете за Мануэля. Я обещаю вам это!
Благодарный взгляд молодой девушки был немым ответом на эти ободряющие слова.
«Что думает эта скотина Ринальдо? — размышлял граф.— Что хочет предпринять Сирано? Он щадит меня, это очевидно, но успею ли я в это время спастись и еще раз победить его?»
Под конец обеда Роланд и Сирано снова столкнулись за столом.
— Я не хочу вырывать вас из приятного общества, но во всяком случае поговорить нам необходимо. Когда угодно вам назначить наше свидание?
— Если позволите, сегодня вечером у меня.
— Хорошо, согласен, хотя, правду сказать, мне некогда ждать.
— Я буду ждать вас в восемь часов,— проговорил Роланд, загадочно улыбаясь.
Предугадывая какую-то новую западню, Сирано едко проговорил:
— Мне бы хотелось избавить вас от каких-нибудь новых соображений и поэтому я буду ждать вас в восемь часов у себя.
— Как вам угодно! — сухо проговорил Роланд. Слова эти, предвещавшие бурю, были произнесены в
присутствии маркиза.
— Будьте аккуратны, так как завтра утром мне нечего уже будет передавать вам,— добавил Сирано.
Было ровно восемь часов, когда Роланд появился в дверях квартиры Сирано.
Поэт в это время беседовал с Сюльписом, но, заметив вошедшего, отослал слугу и любезно предложил стул своему гостю.
— Приступим прямо к делу. Мне нет более надобности взывать к вашей чести, и я хочу лишь разъяснить вам ваше положение, чтобы дать вам возможность спасти свое имя от гласного бесчестия. Это еще возможно и зависит лишь от вашего желания,— начал он.
— Это вступление уж слишком торжественно и притом не совсем ясно,— шутя заметил Роланд.
— Да, вы правы. Будем говорить яснее. Ваш брат должен быть сейчас же освобожден.
— Вы хотите, вероятно, сказать, что Мануэль должен быть освобожден?
— Не перебивайте меня; я сказал не Мануэль, а ваш брат, и повторяю — вы должны немедля освободить вашего брата. Если он находится еще до сих пор в тюрьме, то это лишь благодаря мне. Я хотел дать вам возможность опомниться и исправить свой поступок.. Я это делаю ради памяти вашего отца.
—Что вам угодно от меня? Или, иначе говоря, чем можете вы мне угрожать?
— Повторяю, я прошу вас исполнить мой совет и написать пару слов прево, в которых вы признаетесь в своей ошибке. Я говорю ошибке, а не преступлении потому, что хочу пощадить вас. Да, вы должны в коротких словах доказать невиновность Мануэля, и таким способом спасти себя. Чем могу я угрожать, вы сейчас узнаете, теперь же прошу, отвечайте: исполните вы мой совет или нет?
— Ведь я уже раньше ответил вам. Мануэля я никогда не назову своим братом и писать ничего не намерен,— холодно отвечал Роланд.
— Я предугадывал это упрямство,— продолжал Сирано.— Слушайте же: Мануэль — ваш брат, и вы это прекрасно знаете, так как читали в книге Бен-Жоеля.
— Этой книги не существует!
— А я говорю, что она существует. Вот, полюбуйтесь,— проговорил Сирано, показывая старинную книгу и снова кладя се подальше от Роланда.— Кроме того, я могу вам показать рукопись вашего отца, помните, ту, о которой я уже говорил вам,— продолжал он, как будто не замечая сильнейшего волнения своего гостя.— Если эта рукопись находится у меня, то поверьте, что ваши люди ничуть не виноваты в этом' они по мере сил и возможностей старались доставить вам удовольствие
добыть для вас эту рукопись. Но, увы! — им не повезло, и ваш верный Ринальдо жестоко поплатился за все свои подвиги
— Вы считаете Ринальдо вашим врагом?
— Правильнее употребить тут время прошедшее. Да, Ринальдо не принадлежал к числу моих друзей.
— А теперь?
— Теперь уж мне все равно это безразлично,— небрежно ответил Сирано.— Он мертв.
— Что, мертв?! — вскричал граф.
— Да, оставив вот это доказательство своей преданности вам, он скоро отдал Богу душу,— проговорил Сирано, указывая на свой еще багровый шрам на щеке.
— Умер!..— пробормотал Роланд в унынии, задумываясь.
— Когда-то я рассказывал вам историю вашего рождения. Если хотите, теперь я могу прочесть ее вам. Вот она вся здесь записана рукой старого графа. Да, надо примириться с действительностью, друг мой! Вы уже более не граф де Лембра, а Корнье. Завтра об этом заговорит двор и весь город. Повторяю, я даю вам возможность спастись. Пишите прево!
— Хорошо, хорошо, только умоляю вас, не кричите так, нас могут услышать! — умолял граф.
— Так вы сдаетесь? Тем лучше для вас!
— Какой ценой могу я купить ваше молчание?
— Будьте добры присесть к столу; вот вам совершенно новенькое перо, чистенький листок бумаги, соблаговолите написать следующее...
Граф с отчаянием бросился к столу и нервным движением схватил предложенное ему перо.
«Я, нижеподписавшийся, признаюсь в том, что, имея все доказательства невиновности и тождества моего брата Людвига де Лембра, держал его в тюрьме под именем Мануэля, и теперь заявляю, что все свидетельские показания были вызваны мною или хитростью, или силой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94