С левого фланга нет поддержки. Говорят, надейтесь на правый.... а правый... там Вторая армия... Где эта армия? Говорят, что нам помогать должна была,— и Ветлугин, оглянувшись, продолжал тише: — Но ведь от нее никакой поддержки. Измена и тут, что ль, какая? А вверху как там мыслят, скажем, Троцкий? Знает он нашу обстановку? Или и он того...—и Ветлугин развел руками: — Поймите, товарищи, на волоске висим. Нужна помощь. Хлеб нужен. Повторяю, некоторые подразделения по неделе не получают продовольствия.. Боеприпасы надо... Надо добавить и бойцов.
— А если выполним ваши просьбы, устоите? — спросил Дзержинский.
— Надо устоять, иначе нельзя. Если станем наступать, будем освобождать деревни от врага, то, мы по опыту знаем, эти же деревни станут на нашу сторону. Они теперь вдоволь насмотрелись на Колчака. Это говорю определенно. А то, что подкрепление нужно, так это факт. Жалко, что в дороге мы много добра растеряли. Ведь возьмите опять же руководство... Взорвать бы за собой тот мост, и путь врагу отрезан... Говорят, не успели, а может, и тут какая другая оплошка посерьезней? Легко сказать, оставили Мотовилиху... Целый завод с продукцией, оборудованием отдали... За понюшку табаку оставили Пермь. Все, все досталось врагу. Куда годится такое дело? Кто отвечать должен?
А ведь за все, товарищи, должен кто-то отвечать, непременно должен.
— Сами-то вы откуда?
— Да откуда же, вятский, из-под Уржума.
— Выходит, мы земляки с вами,—произнес Дзержинский.
—Разве?
— А как же,— сказал Сталин.— Вот товарищ Дзержинский в Нолйнске жил.
— Да-да, почти что рядом с Уржумом,—пояснил Дзержинский.— Вначале на махорочной фабрике работал, а потом, как попривык, приобрел специальность, перебросили в Кай,— и он рассмеялся.— И вы ведь тоже, товарищ Сталин, помнится, были здесь...
— Конечно, и без меня не обошлось. Только я проездом в Сольвычегодск. Заболел возвратным тифом и две недели тут пролежал на больнично-тюремной кой-. ке.— Однако об этом достаточно. Положение, значит, у вас тяжелое?
— Очень тяжелое, товарищ Сталин.
— Но, надеюсь, не безвыходное?
— Конечно, не безвыходное. Только подкрепите нас. Подкрепите людьми. Хлебом. Патронами... И тогда пойдем. Степановскую банду мы же гнали. И белочехов не жаловали. В хвост и гриву...
— Спасибо, товарищ Ветлугин.
— И еще одно, если вы встретитесь с высшим командованием— не верьте сразу. Один вон спец военный в пенсне ехал сюда со мной на «кукушке» и все прикидывал, как бы залатать свои прорехи, оправдаться, значит... И оправдается он, я знаю... Только не поднимешь теперь бойцов тех, дорогих товарищей наших. Много по причине этой их полегло, сердечных, по дорогам снежным... Великое множество.
Ветлугин встал, вытер небритое лицо ладонью.
— Можно доложить, товарищи, что видел вас, или погодить?
— Можно, товарищ Ветлугин. Спасибо за информацию. Передайте вашим товарищам, что Вятка будет стоять.
— И подмога будет?
— Будет и подмога,— провожая Ветлугина, пообещал Сталин.
На одном из улиц, в центре города, стоял небольшой, С мезонином и фронтоном на углу, уютный особняк за-водчика Зонова. Заводчик из особняка бежал, и в доме теперь размещался Уральский облисполком, эвакуированный из Перми. Теперь этот дом стал не только центром губернии, но и всего края. С ним держали телефонную связь командиры с передовой, уездные Советы, железнодорожники, продотряды, комиссия Совета Обороны, которая уже вторую неделю находилась в Глазове в штабе Третьей армии. По указанию облисполкома Вятка каждый день отгружала на фронт вагоны с теплой одеждой, продовольствием, боеприпасами. Ехали на фронт бойцы. Уже были отправлены Вятский батальон красных войск ВЧК, два эскадрона кавалерии, экспедиционный отряд лыжников, по партийной мобилизации уходили на фронт коммунисты и комсомольцы. Для борьбы с дезертирами в Кай-городке, Кирсе и Слободском были организованы специальные комендатуры. Наконец, 19 января, когда комиссия Совета Обороны вернулась из Глазова в Вятку, здесь был создан губернский военно-революционный комитет. Многие учреждения пришлось ликвидировать, и вся власть в губернии теперь переходила к этому комитету. Председатель военно-революционного комитета Белобородов, с виду спокойный, но энергичный и твердый человек, по суткам не уходил из штаба, держа в своих руках все нити управления прифронтовой губернией.
Первая радостная весточка с фронта пришла из-под Оханска.
Восемнадцатого января командир 1-го Сибирского корпуса генерал Пепеляев приказал своим войскам:соединившись 19 января, на рассвете, в селе Дворецком, ударить на Павловский и Очерский заводы, захватить их и отрезать части 30-й дивизии, оперирующей у Оханска. Расчет вроде был точный. Однако генерал переоценил свои силы. Красные, опередив противника, стремительным ударом выбили белых из Дворецкого, наголову разбив штурмовой батальон 1-го Сибирского корпуса. В боях красные захватили пленных, канцелярию батальона, 48-миллиметровое орудие, много винтовок и пулеметов. В результате боев правый фланг 30-й дивизии вы-
шел на восточный берег Камы и занял село Поль-Ла-комка.
Эта победа окрылила бойцов: от колчаковцев не только можно обороняться, но можно, оказывается, их и бить, и так бить, что они начинают поворачиваться спи* ной и показывают пятки. Начались успешные атаки красных и на других участках, и противник попятился, А в стан красных прибывали новые и новые силы.
Егор Ветлугин с красной лентой на папахе молнией метался по снежным дорогам, то проводил беседу в одной части, то уже летел в другую, то по пути заезжал в деревню, и каждый раз при удобном случае рассказывал, как он был в Вятке, как его не пускал постовой в правительственный вагон, но он, Егор, настоял на своем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119