На другой день после того, как схватили Евлаху, Са-фаней Вьершов подъехал на рыжем жеребце к штабу. Остановившись у ограды, он слез с седла и, неуклюже ставя ноги, затекшие от верховой езды, направился к крыльцу.
— Кто таков? — остановил его часовой с винтовкой в руках.
— Сафаней Вьершов, из Нолинска — руководитель повстанческого отряда,— козырнул тот.
— Это, что ль, за нашего командира который? Тогда проходьте,— равнодушно сказал часовой и, провожая его глазами, подмигнул второму: — Ишь ты, тоже руководить хочет.
— А как же,— усмехнулся стоявший рядом мужик.— Отец-то его в купцы из веретеньщиков выбился. А сынок-от, Сафанейко, вишь, в военном, в ениралы, видать, метит...
Тем временам Сафаней Вьершов поднялся по крашеной широкой лестнице наверх. Войдя в прихожую и увидев среди военных плечистого и круглоголового Степанова, он шагнул вперед и, щелкнув каблуками, представился:
— Вьершов. Прибыл в ваше распоряжение из Нолинска с отрядом граждан. Готов служить верой и правдой...
— Ах, это вы и есть руководитель повстанцев? Вольно, вольно... Приятно познакомиться,— протянул ему руку Степанов и пригласил к себе в кабинет.— Мне уже доложили, что вы поймали отца комиссара Ветлугина.
— Да, это я...
— Ваше воинское звание?
— Подпрапорщик.
— Будете у меня прапорщиком.
— Благодарю за доверие, господин...
— Садитесь, рассказывайте о складывающейся ситуации в вашем городе.
— Ждем, господин командир, от вас подкрепления,— сказал торопливо Вьершов.— Мы ведь тоже пробовали восстать... Сломали замки на складах, захватили оружие... Но тут пронесся слух, будто по тракту от Вятки движутся красные. Не устоять, думаем, одним нам,— и, приложив руку к груди, он взмолился: — Все наготове, господин командир, все... Ждем подкрепления, пока Вятка не двинулась.
— Значит, ждете своих освободителей?
— Ждем, господин командир! На вашей стороне все купечество города, офицеры — цвет молодежи. Кстати, могу вам передать приятную весть. Слышал собственными ушами — в Бушковском лесу ваши обнаружили денежную кассу....
— Об этом я уже знаю,— ответил Степанов и само довольно добавил: — Вот видите, коммунисты похитили казну, а мы, социалисты-революционеры, спасли народное достояние.
— Поздравляю, господин командир, поздравляю и надеюсь...
— Спасибо, прапорщик. Насчет вашей просьбы вы доложите моему заместителю Звереву. Да, кстати,— перебив самого себя, спохватился Степанов.— Петровское, что на пути к вам, большое село?
— Немаленькое, волостное.
— И, говорят, отрицательно настроенное к Советам?
— Совершенно правильно.
— Так почему бы вам не пополнить силы там? Сколько вас, прапорщик?
— Полсотни...
— Ну, вот видите...
— Это только офицеры, а штыков — куда больше.
— Прекрасно, прапорщик Вьершов, прек-рас-но...
— Ждем, господин командующий. Хлебом-солью встретим...
Вьершов раскланялся, щелкнул каблуками начищенных сапог и, повернувшись, быстро вышел.
Степанов, проводив Вьершова, плотно прикрыл за ним дверь, как будто опасаясь, что этот длинноногий прапорщик вернется и снова будет клясться в верности,— штабс-капитан не любил этого. Теперь он ждал от своих сподвижников не слов, а дела.
«Такие говоруны, пожалуй, могут вызвать у мужиков недовольство против нас,— подумал он с недоверием.— С мужиками надо ладить умеючи, по-мужицки, как говорит наш Кропотов...»
Прихрамывая, он снова вышел в приемную. И уже через несколько минут вернулся обратно с рыжебородым мужиком.
— Вот что, Илья Калиныч,— сказал Степанов.— Пиджак тебе надо сменить, надеть попроще. Жилетку — совсем снять. И сапоги — тоже, сапоги другие надо...
— Что это вы задумали, Анатолий Ананьич?
— Поедешь свой полк сколачивать, мужицкий,— смотря в красное, лоснящееся от жары лицо Ильи Кро-потова, сказал Степанов.— В Петровское поедешь... с прапорщиком Вьершовым. Наши там были, но, говорят, произошла осечка. Кое-кто к красным метнулся.
Может, Ложенцов уже там? Определить надо... Поезжай сегодня же. Собери тамошних мужичков. Начни по душам... Спроси их, что им дала Советская власть? Хлеба, спроси, дала? Соли, спичек дала? Керосину дала? Ситцу дала?
— Это уж как есть, Анатолий Ананьич. Я наскребу с достатком примеров.
— Иначе мужика не возьмем... Как думаешь?
— Золотые слова...
— Жилетку, жилетку сними,— опять посоветовал Степанов.— Теперь кулака-мироеда в жилетке больше представляют.
— Знаю... Там, в Петровском, у меня шуряк живет.
— Тем лучше. Ну-с, Илья Калиныч... За тобой — и Зверев мой следом. Как говорят мужики, надо ковать железо, пока оно горячо... Так, что ли?
— Вроде бы так, Анатолий Ананьич...
Добравшись до Нолинска, Егор Ветлугин пошел сразу же разыскивать, как ему советовал Ложенцов, своего старого товарища, теперь здешнего военного комиссара Андрея Вихарева. Он знал, что военкомат располагался там же, где и уком партии, напротив собора, в бывшем духовном училище, и, не теряя ни минуты, направился туда. У крыльца Егор остановился, поправил фуражку, расправил под ремнем складки гимнастерки,— он помнил, что его друг не терпел неряшливости. Кивнув постовому, Егор легко взбежал по гулким чугунным ступеням на третий этаж и неожиданно в коридоре лицом к лицу столкнулся с самим Вихаревым.
— Чертушка, да какими же судьбами? — схватив его за плечи, обрадовался Вихарев.
— Обожди, задушишь, Андрей,— оглядывая его, как всегда стройного и подтянутого, сказал Егор.— Вчера чуть степановцы не задушили, а сегодня ты...
— Чего же ты поддаешься этим гадам?
— Хорошо тебе говорить, когда у вас отряд Жодяли-са стоит,— упрекнул его шутливо Ветлугин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119