Мургин, уставившись глазами на нескладного мужика, внимательно кивал головой: выходить на отруба дело, мол, теперь вполне законное.
— Так с чего начать-то?—спросил Фанька.
— Ну что же, если есть желание, я могу написать вам заявление,— ответил Мургин.— Однако в волиспол-коме говорят, что сейчас для крестьян есть другой путь, вроде бы более прогрессивный,— и не без иронии усмехнулся.
— Не-е... Не подходит коммуния,— поняв его усмешку, согласился Фанька.— У нас ведь разные силы, товарищ заведующий.
— Я тоже такого мнения. Но вы по силам и собирайтесь. Так сказать, с кем желаете... Договоритесь с влия-
тельными мужичками и начинайте. Кирпич вам нужен— огнеупорное товарищество можно...
— Я, сказываю, кузнец, веялки делаю по договору.
— Один или с кем в паю?
— С отцом со своим.
— Пригласите еще кой-кого, вот и хватит для начала... Почему я так советую? На отруба труднее выбраться, а по коммунальному пути —и кредиты дадут, и машины, и семена... А там — видно будет... Живете-то где?
— Тут, поблизости... В Ржаном Полос. Может, и вам сковать что надо? Милости просим...
— Спасибо, с удовольствием воспользуюсь приглашением.
Мургин встал, прошелся в легких сапогах по комнате, поправил на белой косоворотке крученый пояс и, повернувшись лицом к Фаньке, остановился. На круглом лице его, слегка побитом оспой, появилась настороженная улыбка.
— Воспользуюсь вашим приглашением, товарищ, с удовольствием воспользуюсь,— провожая Фаньку, повторил он и, вернувшись, достал записную книжку и что-то пометил в ней.
У Мургина был свой велосипед — невиданная в этих местах машина, чтоб на двух колесах человек так ездил. А Мургин вот ездил, да еще как ловко — вскочит на пружинистое сиденье, уцепится за блестящие никелированные рога и ну мотать ногами от деревни к деревне. Ребятишки за ним следом другой раз бегут версты две-три, удивляются — человек-то, смотри-ка, на резиновых колесах сидит. Правда, катал он одного мальчишку и опрокинулся в яму, заросшую крапивой, но это случайно,— камень подвернулся под колесо. А так — удивительная машина, сиди да ножками покручивай, и ни сена ей не надо, ни овса, а живая — куда захочешь, туда на ней и кати.
За короткое время Мургин побывал во многих деревнях, а вот в Ржаной Полой не заглядывал — на то была своя причина.,
И вдруг — приглашение кузнеца... Мургина снова охватило беспокойство.
С того дня, как вернулся в эти края Ветлугин, а потом стал в Коврижках председателем волисполкома, неспокойно стало на душе Мургина. Как-то, встретив Кро-пота, он сказал:
— Зря вы меня сюда позвали.
— Это почему же?
— Ветлугин появился... Встречались ведь мы с ним как-то... Правда, встреча была короткая. Может, и по забылась.,.
— Кто старое помянет, тому глаз вон,— равнодушно махнул рукой Кропот.— С тех пор много воды утекло. Да и мы вроде повзрослели, другими стали, не так ли, Серафим Иванович? — и засмеялся, отчего рыжая борода его ожила легкой дрожью.— Помимо меня тут тебя сватали...
— Знаю и это...
— То-то и оно, жди — каждой птице свое время петь... Так ведь говорил когда-то нам Чирков?
Серафим Иванович вспомнил случайную встречу с Чирковым, которая произошла совсем недавно, минувшей весной. Серафим Иванович, попав на местный рынок, остановился у площадки, где показывали «ученого» медведя. Краснолицый мужик в пестром колпаке стоял на помосте и бил в бубен, а медведь ходил вокруг него на задних лапах, кланялся по сторонам, хлопал одна о другую передними лапами, будто бил в ладони,— от всего этого публика восторженно смеялась.
Когда кончилось представление, к площадке, у которой стоял Серафим Иванович, подошел худосочный с костистым лицом человек и чуть слышно сказал:
— А мы, кажется, где-то с вами встречались? Минута-другая — и все стало ясно: перед ним стоял тот самый Чирков, с которым он встречался в Казани.
— Без дела, что ли, ходите? — спросил негромко Чирков.— Идите к нам на курсы кооператоров. Такие, как вы, сейчас нужны,— и, отведя его в сторону, продолжал:— Два месяца курсы, а потом, скажем, в Коврижки... К старому знакомому Илье Калинычу... Опасаться вам нечего. Оттуда до Нолинска далеко. Другой уезд.,.
Документ дадим, с новой фамилией, и живите на здоровье...
И вот он теперь не Сафаней Вьершов, а Серафим Мургин. Приехал в Коврижки, встретился с Ложенцовым —и забеспокоился. А потом появился тут и Ветлугин... Беспокойство возросло.
Он написал письмо Чиркову о том, что ему надо перебираться куда-нибудь в более безопасное место. «Нужно еще поработать»,— ответил тот., И Мургин, стараясь побороть тревогу, умолк. По-прежнему щелкал на счетах, выписывал мужикам квитанции, подписывая их непривычной для себя фамилией.
После разговора с банькой Мургин все же решил заглянуть в Ржаной Полой, надо побывать у кузнеца, хотелось поближе познакомиться с ним.
Спустившись на велосипеде с горы, Мургин увидел на берегу речки девушку, полоскавшую белье.
Он невольно остановился, взглянул на ее оголенные ноги, на тоненькую девичью фигурку и залюбовался. Девушка взяла белье из корзины, расправила его и, опустив в воду, принялась полоскать. Пополоскав, она бросила белье на мокрый, лоснящийся па солнце камень и, словно играючи, принялась задорно бить по нему вальком.
— Как тебя звать? — подъехав ближе, спросил Мургин.
— Ой ли? — вскрикнула Юлька и, оглянувшись, вдруг застыдилась, опустила глаза.— Тебе чего знать-то охота?
— А как же, вдруг я сватом...
— Не мели языком,— обиделась Юлька и, склонившись, начала укладывать белье в плетенную из молодого тальника корзину.
Когда Юлька нагрузила ее доверху, Мургин, не говоря ни слова, поднял корзину — тяжеленько, однако, и осторожно повесил на руль велосипеда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119