Он был мал, но имел очень высокую ценность благодаря близости к Мюнхену. Окружающие дома носили явно выраженный сельский характер, и Донате стало ясно, что следует приспосабливаться к этому стилю, чтобы получить разрешение на строительство. Чета Штрутцингер была с этим вполне согласна.
Затем заказчиков пригласили в совещательную комнату офиса. Госпожа Сфорци и Вильгельмина подготовили стол с напитками. Пришел также Тобиас, Доната его представила. Он держал наготове портфель с заполненными бланками «Заказов архитекторам и инженерам», положив его перед собой на стол.
Но в тот момент, когда он уже хотел было его открыть (это был «магический момент», как называли его между собой Доната и Артур Штольце), супруги начали о чем-то перешептываться между собой.
Доната почуяла неладное и взглядом предупредила Тобиаса. Он убрал руку с замка портфеля.
Учитель выпрямился на своем стуле.
– Полагаю, мы все же должны еще раз продумать все это дело, – объявил он, ничуть не смущаясь.
– Людям нашего круга приходится строить дом только раз в жизни, не так ли? – добавила его жена.
– Совершенно верно, – ответила Доната, чувствуя, что попытки уговора здесь бесполезны.
Тобиас собрался было протестовать, но затем все же благоразумно счел за лучшее держать язык за зубами.
– Как хорошо, что вы это понимаете! – с облегчением воскликнула госпожа Штрутцингер.
– Да, это так. Хотя я очень сомневаюсь в том, что другой архитектор сделал бы эту работу лучше меня.
– Об этом все же давайте не будем спорить, прошу вас, – произнес учитель и поднялся с места. То же сделала и его жена.
– Вы еще так молоды, – сказала она, как бы выражая свое сожаление по поводу несостоявшейся сделки.
– Я уже более десяти лет возглавляю архитектурную фирму, – уточнила Доната.
Госпожа Штрутцингер повернулась к Тобиасу.
– А вы? – вырвалось у нее, и в вопросе звучало любопытство.
– Семь лет, – солгал он, не моргнув глазом.
– Пошли, Лоттхен, – сказал учитель. – Теперь твои вопросы все равно бесцельны. До свидания, и желаю вам всего наилучшего.
– Минутку, я покажу вам дорогу! – Тобиас подбежал к двери и открыл ее перед четой.
Когда он, проводив их, вернулся, Доната закурила сигарету; она глубоко затягивалась, чтобы успокоиться. Тобиас упал в кресло рядом с ней.
– Ох, как же не повезло, – простонал он.
– Это уж точно. Ничего не скажешь.
– Я что-нибудь сделал не так?
– Я ничего такого не заметила.
– Если бы я не явился, ты бы определенно заключила этот договор.
– Может, да, а может, и нет. Скорее всего дело здесь в том, что Штрутцингер один из тех людей, которым доставляет удовольствие причинять другим неприятности. Думаю, мы не последние архитекторы, к которым они обращаются с этим своим домиком. Он еще и других потерзает.
– Ты так думаешь? – с сомнением спросил он.
– Теперь уже нет смысла ломать себе голову над этим. – Она засмеялась. – Ясно, во всяком случае, одно: ты, видимо, придаешь мне ауру молодости.
– Ты действительно молода, Доната, – серьезно промолвил он. – Если бы мы были женаты, носили бы каждый по золотому кольцу на пальце правой руки, то – говорю тебе с самой полной серьезностью – мы бы этот заказ получили.
– А может и нет.
– Ты знаешь, что я прав. – Внезапно он встал перед ней на колени. – Прошу тебя, Доната, выйди за меня!
– Тобиас! А если кто-то войдет?
– Кто войдет, тот поймет, что я делаю тебе предложение. – Он положил голову ей на колени. – Прошу тебя, Доната!
Она потрепала его за волосы.
– Это совершенно невозможно.
Он взглянул на нее умоляюще.
– Не понимаю.
– Я даже не могу родить ребенка.
– Ну и что? – Он поднялся. – Не думаешь же ты всерьез, что я хочу сделать из тебя маму и домашнюю хозяйку?
– Одно дело не хотеть, другое – быть неспособной к деторождению. – Она пригасила сигарету. – Разве тебе это не ясно?
– Вопрос о детях не имеет абсолютно никакого значения. До сих пор ты жила без детей, почему же вдруг заговорила о них теперь?
– Придет день, когда тебе захочется иметь сына, – ответила она и встала.
– Придет день, когда я, может быть, одряхлею; мало ли что придет? Зачем говорить об этом? Фактом является то, что ты не хочешь выходить за меня, потому что недостаточно сильно любишь.
– Но это же чепуха.
– Я даже могу понять, что ты не хочешь быть со мною круглые сутки, что тебе нужна определенная свобода, и ты должна признать, что я всегда уважал это твое желание. Но все это можно устроить и будучи в браке. Я же не помышляю сделать тебя своей собственностью, Доната. Мне только противно, что меня принимают за оплачиваемого тобой жиголо.
– Тогда тебе придется со мною расстаться.
Он смотрел на нее, не мигая.
– Ты это всерьез?
Она чуть не сказала «да», но потом подумала, как больно было бы его потерять.
– Мне будет плохо без тебя, – признала она.
– О, Доната! – Он схватил ее в объятия и поцеловал. Она ответила только коротким поцелуем, потом оттолкнула его.
– Пожалуйста, не здесь и не сейчас!
– Вот и еще один довод в пользу моего предложения. Если бы мы были женаты, то могли бы целоваться, где хотим и когда хотим.
Она невольно рассмеялась:
– Ну нет, это все же не так.
Его лицо просветлело.
– Знаешь, что я сделаю? Отпущу бороду. С бородой я определенно буду выглядеть серьезнее и еще больше тебе подойду.
– Ох, сумасшедшая ты голова! – с любовью произнесла она и хотела выйти из комнаты.
Но последнее слово осталось за ним:
– Вот увидишь!
Квартира, которую Доната подыскала Тобиасу, принадлежала одному агенту по продаже автомобилей, которого фирма недавно перевела в главную контору, находившуюся в Дюссельдорфе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71