Доната использовала паузу, чтобы собраться с духом.
– Послушай, Артур, – сказала она уже спокойнее, – могу я тебе напомнить, что Алина моложе тебя больше чем на двадцать лет?
– Это нечто совсем иное. Она – моя вторая жена. Мне было за сорок, когда я женился на ней. Тогда ведь было вполне естественно, что я взял в жены не ровесницу, а женщину более молодую.
– Мне тоже за сорок, Артур, и мне тоже представляется вполне естественным жить с человеком, более молодым, чем я.
– Ты, кажется, выставляешь меня слабоумным, Доната.
– Я такого намерения не имею. Я только хочу, чтобы ты понял мою позицию.
– Через десять лет тебе будет пятьдесят два, и тогда он…
– Побереги свои легкие, Артур. Считать я умею не хуже тебя. Только кому известно, будем ли мы еще живы к тому времени? Мне важно не будущее. Я хочу именно сейчас быть с ним рядом, пока он еще влюблен в меня.
Он закурил сигарету, не предложив ей.
– И сколько же времени это будет, по-твоему, продолжаться? – насмешливо спросил он.
– Этого предсказать невозможно, – спокойно ответила она, – да и ни к чему. Факт есть факт: я с ним счастлива и хочу этим счастьем наслаждаться.
– В ущерб фирме?
– Я на это смотрю иначе, Артур. Но если уж это тебя интересует, то скажу: да, даже и в ущерб фирме. Я люблю свою профессию, но она составляет лишь половину жизни. Я ведь не только рабочая скотина, но и человеческая личность, испытывающая потребность в любви – как и все прочие, не исключая и тебя. Но ведь от тебя-то никто не требовал жертв в личной жизни.
– Я никогда не наносил вреда фирме. И у меня нет никакой другой женщины, кроме Алины.
– Только не надо так сильно бить себя в грудь кулаком. У тебя тоже есть свои слабости.
– Мне об этом ничего не известно.
– Да не будь же ты лицемером, Артур! Ты ведь сам знаешь, что слишком много пьешь.
– Я всегда сохраняю ясную голову.
– Вовсе нет. Это не удается никому из тех, кто уже в десять утра хватается за бутылку. Я этим давно уже обеспокоена. Но я ни разу тебе об этом не сказала, потому что уверена, что освободиться от этой слабости ты все равно не в состоянии.
– Что все это значит? – прошипел он в бешенстве. – Почему ты вообще заговорила на эту тему?
– Я лишь пытаюсь наглядно тебе доказать, что ты своим неумеренным потреблением алкоголя создаешь для нашей фирмы не меньше опасностей, чем я своей не вполне общепринятой формой любви.
Он злобно огрызнулся:
– Значит, нам обоим можно уже собирать свои пожитки, так что ли?
– С таким же успехом мы могли бы продолжать общее дело. Нужно всего лишь чуточку терпимости с твоей стороны.
– Мне такое и во сне не привидится. – Он придавил свою сигарету с таким бешенством, словно уничтожал кровного врага. – Я знаю, чего хочет этот тип. Ты у него уже в кармане. Пройдет совсем немного времени, и он начнет командовать также и во всей фирме. Однако я исполнителем приказов не рожден. Я выхожу из игры.
– В этом, – Доната вздернула подбородок, – я, к сожалению, помешать тебе не могу.
– Так оно и есть. Но попомни мои слова: он приведет тебя к краху.
Доната встала.
– Я, однако, хочу рискнуть.
– Ты всегда была охотницей до азартных игр.
– Правда? Ты так считаешь? А я-то не замечала. – Она засмеялась. – Но если это и так, то мне до сих пор везло, правда?
Тобиас выскочил навстречу Донате, когда она приехала домой. Она помахала ему рукой из машины и въехала в гараж. Он последовал за ней.
– Что случилось? – спросила она, выходя из кабриолета.
Он крепко обнял ее.
– Я так стосковался по тебе.
– А я между тем приехала раньше обычного, – ответила она улыбаясь.
Он поцеловал ее, и Донате показалось, что у них началось прямо-таки тайное свидание. Это чувство отнюдь не было неприятным.
– А я за тебя боролась, – поведала она, едва дыша, когда он наконец ее отпустил. – Ты остаешься, а Штольце уходит.
– Ой, Доната! – вскрикнул он, радостно пораженный, и хотел снова ее обнять.
– Здесь не место, – сказала она уклоняясь, – а то еще увидят нас с улицы.
– Так закроем ворота, – ответил он и нажал нужную кнопку.
Она воспользовалась моментом, чтобы проскользнуть в прихожую.
– Вредная ты! Всю игру испортила, – посетовал он, догнав ее.
– А ты – сумасброд!
– Я счастлив.
Она встала на цыпочки, коснулась губами его носа и попросила:
– Подожди меня! Я хочу освежиться.
– Не могу ли и я при этом составить тебе компанию?
– Лучше не надо, – нерешительно сказала она.
– А ты заметила, что Сильвии дома нет?
Да, в гараже машины Сильвии не видно, но в первый момент это прошло мимо сознания Донаты.
– А Ковальские без вызова определенно не явятся. Так что мы одни.
Она могла бы сказать, что устала, что мечтает о горячем душе и глотке вина. Так оно в действительности и было. Но его умоляющий взгляд и нежная улыбка оказались более сильными аргументами, и она впустила Тобиаса в свою спальню, где он до этого еще ни разу не был. Но он смотрел только на Донату и не отказал себе в удовольствии помочь ей раздеться, хотя она протестовала, поскольку это ей было совсем уж непривычно.
Он исцеловал ее всю с головы до ног и, уткнувшись своим большим носом ей под мышку, блаженно вдыхал ее аромат.
– Ох, и вкусно же ты пахнешь! – проурчал он.
– Я же потная.
– Это – твой запах. Только не смывай его водой с мылом.
– Но у меня потребность…
Он зажал ей рот поцелуем.
– После, – зашептал он, – после делай все, что хочешь.
Она отдалась ему на супружеской кровати, где раньше с ней никто никогда не спал, кроме покойного мужа. А после этого у нее уже не было желания ни принимать душ, ни пить вино, ни курить. Она блаженствовала, лежа в его объятиях и прижимаясь к его гладкой груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71