Однажды вечером в «красном зале» Доната наблюдала за молодой девушкой, сидевшей между отцом и матерью. Ее никто не приглашал танцевать, взгляд ее становился все более недовольным. Доната предложила Тобиасу чуточку развлечь малышку.
Он подошел к столу, за которым сидела семья, с улыбкой поклонился и корректно и вежливо пригласил девушку на танец.
Девушка расцвела и собралась уже встать из-за стола, но отец задержал ее за локоть и произнес:
– Мне очень жаль, но моя дочь еще не пришла в себя после лыжной прогулки.
Тобиас стойко проглотил обиду.
– Что ж, тогда, может быть, в другой раз, – невозмутимо сказал он и удалился.
Вернувшись к Донате, он рассказал ей, что произошло.
– Может, малышка действительно слишком устала, – предположила Доната.
– Чепуха! Зачем тогда было приводить ее на танцы?
– Ну, послушать музыку, посмотреть на народ.
– Не думаю. Меня не удивит, если она скоро протанцует мимо нас с кем-то другим.
Но этого не случилось. К девушке больше никто так и не подошел, а через полчаса она вместе с родителями ушла. Так что Тобиас мог бы сказать себе, что бестактности по отношению к нему допущено не было.
Но Доната-то отлично понимала, в чем тут дело. Ее друга считали в отеле по меньшей мере легкомысленным гулякой, пристроившимся к немолодой женщине на содержание. Она, со своей стороны, решила вообще больше не вступать в контакт с другими гостями отеля. Ведь они были ей ни к чему. У нее есть Тобиас, а для игры в скат – два музыканта. Этого вполне достаточно. Она была даже рада, что не встретила здесь никаких мюнхенских знакомых.
Но, разумеется, публика в Санкт-Моритце состояла не только из гостей «Палас-Отеля». Доната не сомневалась, что на лыжне Тобиас встречается с молодежью из более скромных пристанищ, и она была этому рада. Но случалось и так, что пути обитателей их гостиницы и других мест проживания пересекались, и это даже вносило в жизнь некоторые сложности.
Однажды вечером они сидели в «Пиноккио». Молодая женщина в белой меховой шапочке, кокетливо сидевшей на гриве светлых волос, сдвинула в сторону тяжелый кожаный занавес на входе, прикрывавший зал от холода, и обвела взглядом танцевальный бар.
После этого она сразу же ринулась к их столу и, преодолевая шум играющего оркестра, громко прокричала:
– Ах, вот ты где, Тобиас! Я так рада, что наконец-то нашла тебя! – Она расстегнула дубленку.
– Добрый вечер, Сибилла, – ответил он без энтузиазма; затем встал, помог ей снять дубленку и передал кельнеру, который и отнес ее в гардероб.
«Вообще-то, – подумала Доната, – ему бы следовало нас познакомить». Но он этого не сделал, явно не справляясь с возникшей ситуацией. Доната же, со своей стороны, решила не вмешиваться, а выждать.
Не ожидая приглашения и не обращая внимания на Донату, Сибилла присела за их стол.
– Мне вдруг подумалось, – заговорила она, – что мы совершенно забыли обменяться адресами. Можешь себе представить?! Вот было бы досадно-то!
– У меня сейчас нет квартиры, – ответил Тобиас. Он выглядел таким смущенным, каким Доната его еще никогда не видела.
– Зато у меня есть! – Сибилла, выражая чрезвычайное усердие, перегнулась через стол. – Мой адрес: Мюнхен-Богенхаузен, улица Роберта Коха, четырнадцать; телефон… – Она остановилась. – Может, тебе лучше бы это записать?
– Запомню и без записи.
– Я тебе не верю!
– Да я же могу просто посмотреть в телефонном справочнике, разве не так?
– А посмотришь?
Доната сочла, что этого достаточно. Она мягко, но по-хозяйски, взяла Тобиаса за руку.
– Пойдем, потанцуем!
Он вскочил.
– С удовольствием! – Потом повел ее на середину зала и заключил в объятия. – Ты сердишься?
Она прижалась к нему и, глядя на него, улыбнулась.
– С чего бы это?
– Причин действительно нет, ты должна мне поверить. Все это совершенно невинно. Сибилла здесь с подружкой. Я с обеими маленько… ну, да, пофлиртовал. Но я и понятия не имел, что она на меня глаз положила.
– Бедный мой невинный херувимчик!
– Когда она сюда ворвалась, меня как громом поразило.
– Это было заметно. Тебе даже не пришло в голову нас познакомить.
– Конечно. Ты права. Но тогда бы она поняла…
– Не беспокойся, она и так все поняла.
– Мне так неприятно, Доната!
Она прижала указательный палец к его губам.
– Тссс! Мы сюда пришли получать удовольствие, а не дискутировать. Не будем же портить себе вечер.
Пять танцев подряд они не уходили с площадки, отдаваясь очарованию ритма музыки и эротическому наслаждению танцевальных движений. А когда вернулись к столику, красивая Сибилла уже исчезла.
Через несколько дней после наступления Нового года Доната и Тобиас вернулись в Мюнхен в самом приподнятом настроении, чувствуя, что набрались новых сил. По поводу оплаты гостиничного счета между ними возник небольшой спор. Он настаивал на оплате пополам, и она в конечном счете на это пошла, хотя и полагала, что ему для себя одного ни при каких обстоятельствах не понадобился бы комплексный номер на несколько комнат. Она была уверена, что рано или поздно найдет возможность каким-то путем компенсировать ему излишние затраты. Полные радости и творческой энергии, оба были готовы с головой окунуться в решение новых задач.
Но задач-то как раз и не было. Заказ на многоцелевой зал, отнявший ранее у Тобиаса уйму времени и сил, достался другой архитектурной фирме. Перестройка, над которой трудился Гюнтер Винклейн, была уже закончена и оплачена – этой суммы фирме хватало, чтобы продержаться еще два месяца. Строительство дома Палленбергов было прервано на зиму, продолжать его предстояло лишь весной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71