Ты помнишь конкурс проектов гостиницы для фирмы «Штиммбок»?
– Еще как помню! Коллега Клюге подал проект, на котором за массой деревьев и кустов вообще невозможно ничего разобрать…
– …И все же получил заказ, – добавил Штольце, – потому что, как выяснилось позже, был сокурсником менеджера этого мероприятия.
Хотя Штольце знал существо дела не хуже, чем она, Донате не хотелось ограничивать разговор сказанным.
– А верхом бесстыдства было то, что он еще и нагло скопировал мой проект! – воскликнула она, сверкая глазами.
– Причем ввел в него так много пустяковых изменений, что никогда не удалось бы доказать факт плагиата, – продолжал Штольце. – Вот я и хочу заметить, разлюбезная моя Доната: с какой же гадостью приходится сталкиваться представителям нашей профессии!
– Никогда не перестану вспоминать об этом без возмущения.
– Было бы жаль, если бы перестала. Видеть тебя в бешенстве – это ведь особое наслаждение.
Оба расхохотались.
– Скажи, Артур, ты действительно думаешь, что в деле с банком «Меркатор» у нас есть шансы?
– Разве я иначе посоветовал бы тебе горбатиться над проектом? Я не сторонник напрасных денежных затрат, как и напрасной траты времени. Тебе это хорошо известно.
– Конечно, Артур… Только за последнее время у нас из рук уплыло так много заказов…
– Так ведь в одном Мюнхене несколько тысяч архитекторов, чего же ты ждешь?
– Ты прав, Артур. Мне жаловаться не на что: ведь я никогда не работаю совсем уж даром. Те проекты, которые не удается реализовать немедленно, почти всегда можно предложить в других обстоятельствах и в том же или измененном виде вновь выставить на обсуждение.
– Ну, вот видишь, – суховато заметил он.
– Но иногда мне бывает страшно, – призналась Доната.
– На тебя это совсем не похоже.
– Да, я очень неохотно и сама себе в этом признаюсь. – На ее губах появилась слабая улыбка.
– Ты что же, боишься, что у нас вообще не будет заказов? Нет, дорогая Доната, это все химеры. Во всяком случае, нам уже не раз удавалось благополучно преодолевать безводные пустыни.
– Да. Благодаря твоим деньгам.
Она сразу же пожалела, что произнесла эти слова. И без того Штольце был более чем уверен в своем значении для фирмы и в праве на благодарность Донаты.
Он взглянул на нее своими карими, чуть грустными глазами удивленно и очень внимательно.
– Что же тут такого?
– Ничего, пока ты это выдерживаешь. Но ведь тебе может прийти в голову (или Алина внушит тебе такую мысль), что надежнее и удобнее было бы вкладывать деньги в ценные бумаги.
Он удивленно поднял свои темные брови.
– Ты подозреваешь, что я поддамся искушению жить с удобствами?
– Нет, конечно! Ты трудишься ради фирмы не жалея сил. Но именно это может показаться тебе рано или поздно чрезмерным. Алина мне уже жаловалась, что ты уделяешь ей мало внимания.
– Если бы я перестал вести трудовую жизнь, ей бы это было еще менее по нраву, не говоря уже о том, что трата денег – одна из ее главных страстей. Конечно, Доната, ценные бумаги и муниципальные облигации гарантируют твердый доход, это верно. Но проценты с них составляют едва ли половину того, что я зарабатываю в фирме. Поэтому тебе, Доната, беспокоиться не о чем. Уже потому, что у меня такая дорогостоящая жена, как Алина, я не могу себе позволить изъять мои деньги из нашего предприятия.
Доната вздохнула с облегчением.
– Я рада этому разговору.
Он обнажил в улыбке свои удивительно совершенные зубы.
– Я тоже. – Потом сунул руку под крышку письменного стола. – По такому случаю надо бы глотнуть вот этой жидкости, как ты считаешь? – Он поставил на стол бутылку выдержанного коньяка.
Доната вскочила.
– В такую рань? Я не могу, Артур, право, не могу.
Он засмеялся.
– Ничего другого я от тебя и не ждал. Но я-то могу позволить себе глоток?
Она подбежала к нему, чуть коснулась губами его лба и сразу же направилась к двери.
– Ты можешь себе позволить все, что тебе заблагорассудится! Ведь именно ты – тот человек, которому принадлежит здесь решающее слово!
Но не успела она выйти из комнаты, как в голове мелькнула мысль, что коммерческий директор за последнее время частенько прикладывается к бутылке. Конечно, до алкоголика ему далеко, он выбирает только самые благородные вина, а при деловых переговорах всегда абсолютно трезв и солиден. Но его желтоватые белки вызывали опасение. «Вот об этом-то, – подумала она, – я на месте Алины тревожилась бы побольше, чем о том, что он редко бывает дома».
Тридцатилетняя Розмари Сфорци была еще чуть ниже ростом, чем Доната, и на первый взгляд не очень хороша собой. Нос, подбородок, губы и зубы были вполне заурядны, но зато очень впечатляли ее лучистые большие карие глаза и каштановые локоны. В отличие от своих шефов она держалась очень по-деловому, подчас даже неприветливо, но зато на потенциальных клиентов и заказчиков просто излучала шарм. Зная, что является ревностным и надежным сотрудником, она ощущала себя незаменимой, а Доната и Артур не пытались ее в этом разубедить. Если бы она уволилась, фирма, правда, не оказалась бы на грани краха, но делу это бы повредило значительно. Шефам не было необходимости что-либо диктовать госпоже Сфорци, она могла, выполняя общую установку, самостоятельно вести деловую корреспонденцию. Это удавалось ей с тем большим успехом, что она накопила целый арсенал всевозможных форм переписки.
Особенно же важным было то, что она обладала организаторскими способностями. Она вела учет календарных сроков различных мероприятий, точно знала, где в данный момент находится или должен находиться каждый сотрудник, когда может состояться то или иное совещание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71