Но тут же была остановлена возмущенным Бурлюком:
— Это что?
— Пиво.
Логичный ответ почему-то заново вывел Бурлюка из себя.
— Это — ледяное пиво! — уточнил он, будто в преступлении уличил. — У нас на дворе весна. Еще май не наступил. А вы подаете лед.
— Так что вы хотите? — девушка растерялась.
— Подогрейте. Есть у вас микроволновка?
— Как скажете, — официантка, убрав злые глаза, потянула на себя кружку. — До какой прикажете температуры?
— Да это любая обслуга в Мюнхене знает. До комнатной! Не выше. Подогреть надо чуть-чуть. Слышите?! Лишний градус и все испортите! — крикнул он в спину удаляющейся поспешно девушки.
Пока не принесли пиво, Бурлюк постукивал по столику, непрерывно что-то бурча: кажется, он был всерьез расстроен нерасторопностью обслуги. Коломнин отмалчивался: в Мюнхене бывать ему до сих пор не доводилось. Но официантов за границей повидал всяких. А потому мысленно был на стороне девочки, которой сегодня крепко не повезло с первыми посетителями.
Вскоре подогретое пиво вернулось на стол.
— Надеюсь, на этот раз угодила? Градусника, извините, под рукой не оказалось.
Бурлюк кончиком языка проткнул пену и медленно коснулася напитка.
— Ну, это чуть лучше, — барским движением кисти отпустил обслугу. — Ты чего думаешь, я привередничаю? Почечная кома была, — пожаловался неожиданно он. Очевидно, неприязнь Коломнина проявилась вовне. — Так что приходится все дозировать. Врачи говорят, иначе — тут же каюк.
Он шутливо оттопырил нижнюю губу. Но шутка не получилась. Больные, с желтушечными белками глаза против воли хозяина наполнились тоской.
— Так что, за наше зарождающееся сотрудничество? — он потянулся к кружке Коломнина. И хоть тост со стороны человека, с которым они собирались судиться и даже снимать его с должности, показался Коломнину несколько сомнительным, он в свою очередь приподнял кружку.
— Напрасно колеблетесь, — нерешительность его Бурлюк подметил. — Я потому и встречи искал, что хочу договориться об условиях дружбы.
— Так условие простое. Давайте рассчитаемся с долгами и начнем крепко дружить. «Нафта» вот-вот на промышленные объемы выйдет. И свой трейдер за рубежом нам не помешает.
— Вам — это кому? Насколько помню, вы — сотрудник банка «Авангард».
— А интересы банка сегодня тесно переплетены с интересами «Нафты». Между нами договор о сотрудничестве. Или вы не знали?
— Я много чего знаю. А вот времени имею мало. Сегодня, например, после нашей встречи должен еще в Минэнергетики успеть — повидаться с Гиляловым.
— Почему именно в Минэнергетики?
Под ироничным взглядом Бурлюка Коломнин как-то смешался.
— Я что, сморозил какую-то бестактность?
— Нет, просто вижу, что с информацией проблемы как раз у вас. Такие ключевые вещи знать надо, молодой человек. Позавчера Леонард Гилялович Гилялов назначен министром энергетики России!
С таким же пафосом Левитан объявлял о разгроме намецко-фашистских войск под Москвой.
— Достойный человек на достойное место, — Бурлюк значительно оглядел собеседника. — И раньше тесно сотрудничали. А теперь-то надо оговорить новые условия с Генеральной нефтяной компанией.
— Так если он стал министром, причем тут сотрудничество с ГНК? — невинно поинтересовался Коломнин. — Это скорее к Четверику.
Всем своим видом невыдержанный Бурлюк изобразил крайнее разочарование: собеседник оказался еще глупее, чем он предполагал.
— Теперь-то как раз самое сотрудничество и начнется. И, насколько в курсе, акции «Руссойла», которыми вы по поручению банка управляете, будут переданы в распоряжение Леонарда Гиляловича.
— Должно быть, так, — Коломнин поймал снисходительный взгляд Бурлюка. — Но не прежде, чем «Руссойл» разойдется с «Нафтой-М». В этом нынче состоит интерес банка. Так что рассчитаться, хоть вам этого и не хочется, придется.
Бурлюк, на кончике языка которого просто-таки плескалась ядовитая реплика, все-таки сдержался, — сглотнул.
— И как же вы, интересно знать, видите этот, с позволения сказать, расчет?
— Во-первых, выплачиваются дивиденды.
— И только-то?
— Это святое. Тут даже обсуждать нечего.
— Не слишком ли вы резвы, юноша?
Проходившие мимо беседки две тинейджерки при слове «юноша» заинтересованно обернулись, но обнаружили лишь двух старперов, один из которых, чуть менее дряхлый, развел руки: «мол, извините, но это я».
— Совсем у дедков крыша пошла, — громко объяснила одна другой, и обе удалились.
— Во-вторых, надо обсудить условия возврата двадцати пяти миллионов, что вы недоплатили компании за нефть, — продолжил Коломнин.
— Вот так просто. Пришел и забрал. Еще в Женеве увидел, какой ты ухарь. А не подумал, где я их откопаю? — Там же, где зарыли.
Бурлюк налился нездоровой краснотой.
Подошедшая официантка водрузила на стол два горячих блюда.
— А где салаты? — внимание Бурлюка переключилось. — Нам до сих пор не подали холодное.
— Не подали, потому что не готовы. Как сделают, так принесу. А чем вы собственно недовольны? Вы же не предупредили, что надо сначала холодное.
На этот раз она, надо признать, удивила и Коломнина.
— А когда ты дома по утрам одеваешься, ты трусы поверх джинсов не натягиваешь? — ехидности Бурлюку природа отпустила полной мерой. — А ну забрать и…
— Куда ж я их дену-то?! Остынет.
— Да хоть… — Бурлюку очень хотелось объяснить бестолковой девахе, куда следует сунуть горячее, чтоб не остыло. — Куда хотите.
Фыркнув возмущенно, она подхватила блюда и отошла.
— Все-таки совок, он всегда совок, — удовлетворенно прошипел Бурлюк. Так, чтобы собеседнику стало ясно: речь идет не только об официантке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131