— Гляжу, в нашем нефтяном деле ты полный лох. Это надо: явился грозный аника-воин, раскопал несколько миллионов долларов недостачи и — вони поднял.
— Двадцать пять. И не недостачи, а чистой кражи. Извините, конечно, за несущественную поправку.
— А тебе, умник, не приходило в голову поинтересоваться, с чего бы это «Нафта» за столько лет не удосужилась истребовать свои «бабки»?
Коломнин насторожился: именно эта мысль его чрезвычайно занимала, и ответа на нее не нашел до сих пор.
— Так я тебе скажу: никогда не считай себя умней других. Нет там давно никаких двадцати пяти. Ты что, всерьез полагаешь, что если кто-то дает крупный кредит?…
— Беспроцентный.
— Тем более — беспроцентный. И делает это за здорово живешь?
— Не за здорово живешь, а за имя господина Фархадова.
— Положим, если б не имя, кредита бы и вовсе не было. Но — не за просто же так!
На стол были поставлены закуски.
— Теперь, надеюсь, все в порядке? — съехидничала официантка.
— Несвежее. Вишь как заветрено, — Бурлюк приподнял листик салата, оглядел с подозрением и брезгливо опустил на тарелку. — Не отравиться бы. Официантку как сдуло.
— Короче, чтоб знал, — десять миллионов долларов из этого кредита еще в девяносто восьмом году раздербанили на три части.
— Треть вам, — подсказал Коломнин.
— Может быть. Но это как раз не важно.
— Треть — угадаю — организатору кредита от «Паркойла». А им тогда был — позвольте припомнить — господин Гилялов!
— Не будем всуе поминать громкие имена, — Бурлюк оглянулся беспокойно. — Тем паче, ничего подобного я не подтверждал. Впрочем, и это не важно. Принципиально, кому ушла последняя треть.
— Вы хотите сказать, что…Салман Курбадовичу?!
— Нет. Этого я утверждать не могу. Старикан досканально знает, как и куда пробуриться, чтобы зафантанировало. А как и через какие скважины фонтанируют деньги, — это не к нему. Все вопросы были решены с фактическим руководителем — сыном его Тимуром.
И, будто сказал вещь самую обыденную, взял кончиками пальцев дольку красного перца и, поморщившись, опустил в рот.
Коломнин почувствовал себя оглушенным. Тем более увидел — Бурлюк не врет.
— Но Тимур…Он же все силы клал на это месторождение.
— Как же, как же. Премного наслышан про стахановские его усилия. Но и о себе, как видишь, не забывал. Тем более как раз в августе девяносто восьмого после обвала так все зашаталось, что неизвестно было, чем закончится. А деньги в кармане, они всегда греют.
— И — Салман Курбадович… что, знал?
— Не думаю. Все было в руках Тимура. К чему старика посвящать? Тем паче — Салман всегда, между нами, был чуток от другого мира. Он больше по части о геополитике порассуждать. Мог не понять.
— То есть Тимур, по-вашему, получается элементарный вор, который обокрал и собственного отца, и собственную компанию.
— Почему «по-моему»? Так и было. Только не надо спешить о людях думать хуже, чем они есть. Тем более о Тимуре. Видел он, что у отца деньги не задерживаются. Вот и подумал за обоих. Да и о компании побольше нашего с вами радел. Просто, в отличие от папаши, считать умел и анализировать, как другие состояния делают: не умыкнешь, не проживешь. Трубу можно было довести оставшейся пятнашкой. А уж потом, как хлынуло бы потоком, — все разом перекрылось.
— Так что ж оставшуюся пятнашку после его смерти не вернули? — Коломнин с трудом переваривал услышанное.
— А потому что самого Тимура вскорости убили.
— Вы?! — вырвалось у Коломнина.
— Что я? «Заказал» его, что ли? — Бурлюк так поразился предположению, что даже не обиделся. — Мне-то он зачем мертвым?
— А хотя бы, чтоб «трешку» эту самую не платить.
— Лох ты все-таки. «Трешку» свою он честно получил. На все документальные подтверждения имею. Да и по поставкам «левого» конденсата у нас с ним полный консенсус наметился. А «пятнашку» зажал, потому что не дурак. Тимур убит. Фархадов вовсе от дел отошел: в прострацию старческую впал. «Железку» перекрыли. Конденсат через подставные фирмы пустили. Я хоть и за рубежом сижу, но людишки-то свои повсюду сохранились. Не тупой — сразу увидел: сдувают компанию. А раз так, какого рожна каким-то аферюгам пятнадцать лимонов отдавать? Чтоб они их по карманам распихали? У меня у самого карманы имеются.
— Про то знаю. Тонкие вы, как погляжу, нефтяные люди. Только мне вот вашей утонченности не хватает. Так что не сочтите за труд — для чего вы мне всю эту сагу рассказали?
— Что ж ты такой непонятливый? У вас ведь все на Фархадове держится. Прежде, в молодости, скандалюга был известный. Многим жизнь попортил, — в словах этих легко угадывалось особое чувство. Похоже, в далекие советские времена нефтяник Фархадов не давал спокойно существовать чиновнику минтопа Бурлюку. — Но теперь опора ваша сильно обветшала. Он ведь памятью сына живет. А ну как дойдет информация, что имя сынка в прессе опорочить могут? Ведь если с Фархадовым что случится, — а сердечко-то не вам говорить! — заметут месторождение со свистом, так что и банку ничего не достанется. Всей стаей бросятся. Охотников на лакомый кусок ого-го! Одно его имя пока и удерживает.
— И что предлагаете? — Коломнину едва удавалось сохранять видимость спокойствия.
— Мир. Историю с кредитом пока херим, — иск из Гамбургского суда отзываете. Очень он нам не ко времени. А деньги через годик начнем, благословясь, помаленьку выплачивать. В свою очередь обещаю дивиденды выплатить полностью. Тоже где-то через годик. Ну, и ваше сотрудничество в этом вопросе — хоть меня и предупреждали, что вы навроде Салмана. Но, если пожелаете, готов оценить соответственно. Миллион мало не покажется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131