Во-первых, в компании работало множество лиц, обязанных своим преуспеванием лично ему. А главное — несмотря на формальное понижение, Мясоедов продолжал пользоваться доверием Фархадова и нередко ездил к нему с докладами — через голову Ларисы. И влияние это определялось прежде всего тем, что именно через него к Фархадову приходили «живые» деньги. Своенравный старик, как подметил Коломнин, не был корыстен. Он был честолюбив. И «левые» деньги за конденсат, что регулярно передавались Мясоедовым, служили для него властным инструментом. С их помощью он привычно решал частные проблемы: подкидывал деньги в бригады, премировал послушных, поддерживал дружбу с власть имущими. То, что основная наличная масса под этим прикрытием хлещет «налево», старик, очевидно, не хотел задумываться.
Меж тем первые же изученные документы показали доподлинно: компанию попросту «сливают». Стало быть, необходимо немедленно приостановить все действующие договоры. А самого Мясоедова отстранить от реализации газоконденсата. Сделать это без санкции Фархадова было немыслимо. Предвидеть его реакцию — невозможно.
Потому к первому ежемесячному оперативному совещанию при президенте готовились тщательно — всей командой, еще и еще раз перепроверяя выявленные факты.
Докладывал на совещании о результатах продажи конденсата за истекший месяц сам Мясоедов. Докладывал бодро, чередуя прибаутками. Сыпал радужными цифрами и графиками. Но — несколько взвинченно. О том, что команда Шараевой пристально изучает документацию, ему, конечно, было известно. И теперь он явно торопился проскочить опасный участок.
Тем более, что нетерпеливый Резуненко, стрямясь привлечь внимание Фархадова, то и дело издавал многозначительное хмыкание. Но атаку начал Коломнин.
— Скажите, — с трудом вклинился он в непрерывное журчание. — Почему ряду компаний конденсат отгружается ниже себестоимости? «Нафте» нужны деньги для строительства «нитки». Позарез нужны. А вместо этого мы грузим ее новыми долгами.
— Какие еще компании? — неприязненно сбился Мясоедов. — Что вы выдумываете?
— Вот перечень, — Коломнин положил перед ним список. — Особенно большие объемы идут через акционерное общесто «Магнезит». Объяснитесь.
— Объясниться?! — возмутился Мясоедов. — Вы кто такой вообще, чтоб здесь допросы устраивать? Что Вы в нашем нефтяном деле понимаете?! Это не банк, где все по полочкам раскладывается. Здесь как раз обратная специфика.
— Так объясните. Может, пойму, — кротко попросил Коломнин.
— Я еще объяснять должен?! Здесь что, оперативное совещание или ликбез?! — вскинулся Мясоедов, ища поддержки в Фархадове. Но Фархадов не вмешивался. — Хорошо! Не для вас! Для других. Контролер тоже нашелся на нашу голову. Цифирьку увидел и бросился грязь на меня копать. А общую картину не догадался взять? Сверь, что получится!
— Сверил, — Коломнин принял от Богаченкова следующий лист. — Каждым месяцем по продажам идет маленький плюсик.
— Тогда в чем дело?
— Хочу понять то, о чем спросил. Вот графики двухлетней давности. Продажа конденсата давала многомиллионную прибыль. Соответственно видно, как эти деньги шли на строительство нитки. Сейчас эта прибыль выражается в жалких десятках тысяч. Куда делось остальное? Или конденсат иссяк?
— Как разговариваешь? Почему его обижаешь?! — Мамедов недоуменно закрутил головой, требовательно оглядывая остальных. — Совести у тебя нет, слушай! Он при Салман Курбадыче три года состоит. Под Тимуром работал. А ты здесь — приехал-уехал. И сразу учить? Как это может быть, дядя Салман, чтобы выскочки специалиста учили?
— А я тебе скажу, как это может быть, — голос Мясоедова аж побулькивал от обиды. -Если компания начнет показывать реальные прибыли, как думаете, что у нее останется? Похоже, господин Коломнин не знаком с таким понятием, как минимизация налогообложения.
— За Коломнина говорить не буду! Зато я понимаю преотлично! — прогремел Резуненко. Он вскочил — сидеть уже не мог, — слишком долго сдерживался. Резко отодвинутый стул обрушился на пол. — В одной кухне варимся. И что такое налоговые прибабахи тоже в курсах! Но тогда объясни, куда «левый» нал деваешь. Может, мы им долги перекроем?
Наступила внезапная тишина, — витавший в воздухе вопрос прозвучал.
— Вора нашли?! Мальчика для битья нашли?! «Стрелку» мне решили устроить? Изгаляться, да?! — дико вскричал Мясоедов. — Салман Курбадович, как отцу, — от вас все стерплю. Но не от этих! Не доверяете мне, скажите, — подымусь уйду. Слова не скажу! Но чтоб от вас! Не от них. Вы-то сами все знаете! А чужим зачем?
В последней, бессвязной вроде фразе заключалась главная опасность, — казначей через головы собравшихся напоминал президенту о ежемесячных наличных вливаниях, которые с его, Мясоедова, отставкой неизбежно иссякнут.
И Лариса, до того молча сидевшая подле Фархадова, отреагировала мгновенно.
— Хватит воздух сотрясать! «Вы-то знаете!» Никто, к сожалению, ничего толком не знает. И Салман Курбадович тоже. Объясните, почему отдаете конденсат за бесценок, и куда деньги уходят! А не сможете оправдаться — и впрямь сами уйдете! — к общему изумлению, отчеканила она.
Мясоедов аж задохнулся.
— Салман Курбадович! Что слышу? Чтоб какая-то баба командовала. При вас?!
И — едва выговорив, поперхнулся, поняв, что совершил непоправимую ошибку.
— Кто баба?! — прохрипел Фархадов. — Моя невестка тебе баба? Она тебе теперь начальник. Потому что она умная, а ты глупый. Хоть и хитрый. И будешь делать все, что скажет. Понял?!
Мясоедов неловко повел головой, как бы ища высшей защиты от безмерного унижения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131