— Вы что полагаете, что я с них чего-то имею?!.. Да я все силы, чтоб филиал здесь развить, кладу!
Свинцовое молчание Коломнина несколько сбило Хачатряна с взятого им обиженного тона:
— Ну, конечно, было беспокойство. И большое. Пытался даже поговорить с Фархадовым. Но — у того всегда одно: я все за всех знаю. А ваше дело сидеть и ждать результата. Мясоедов, тот вообще водопад — на все отговорки: тут возросла цена на оборудование, там увеличились расценки. Вот и — ждали. — А ты что мыслишь, стратег? — Коломнин повернулся к Богаченкову.
— Возможны как бы два варианта. Первый — обычное разгильдяйство. Второй — кто-то сознательно наращивает долги компании.
— Думаешь, готовится экспансия? — живо подхватил Коломнин. — Очень может быть. Почему бы в самом деле на халяву не отхватить лакомый кусок? Тем более вся черновая работа, считай, сделана. Но тогда кто этот умник?
— Без ревизии не понять, — вид у Богаченкова был сконфужен, будто тем самым вскрылась его собственная несостоятельность. — Но обнаружилась еще одна, нечаянная радость: помимо долгов «Нафта» имеет и двадцать пять миллионов дебитовки. И тоже просроченной.
— Что?! — похоже, сегодня Коломнину подготовили вечер сюрпризов. — То есть задолженность других компаний перед «Нафтой» перекрывает ее собственные долги? Я так понял?
— Да не компаний, — перехватил инициативу Хачатрян. — Почти вся задолженность у одной фирмы — некто «Руссойл». Я об этом долге давно знаю.
— Давно он знает. И молчит. Тоже мне партизан!
— Потому и молчу, что говорить не о чем! Помните, может быть, «Паркойл» года три назад организовал для «Нафты -М» кредит? Еще в газетах писали…
— Да, это сразу резко увеличило ее цену, — припомнил Коломнин. — И деньги эти не возвращены?
— Здесь-то как раз время терпит: давались они на десять лет. Тут другая фишка, — Хачатрян потрепал свой увесистый нос. — Живых денег «Нафта» не получила. «Паркойл» пожертвовал в ее пользу нефти на сорок миллионов долларов. Эту нефть надлежало продать, а деньги пустить на обустройство месторождения.
— Тоже помню.
— Так вот в договоре было забито условие, что продаваться нефть будет не напрямую «Нафтой», а по ее поручению торговать ею станет некая компания «Руссойл». Схема простая: компания-посредник продает на сторону, а деньги, за вычетом маржи, передает «Нафте».
— А маржа оседает в собственных карманах?
— Само собой, — удивился вопросу Хачатрян. — Такой бизнес. — Та же схема, что у «Газпрома» с «Итерой», — напомнил о себе Богаченков. — Но, между прочим, поначалу «Руссойл» эти обязательства вроде выполнял. Худо-бедно, но пятнадцать миллионов долларов в компанию поставил.
— А последующие двадцать пять?
— Как отрубило.
— Может быть, «Паркойл» перестал отпускать нефть?
— Да нет, — Богаченков извлек какую-то новую справку. Сверился. — Судя по переписке, «Руссойлу» как раз было отпущено все сполна. А вот он уже деньги за проданную нефть заиграл. — И что? Никаких исков не подавалось?
— Ни малейших следов. Как будто так и надо, — Богаченков принялся укладывать документы в папочку. — Кстати, до истечения срока исковой давности по долгам «Руссойла» осталось меньше трех месяцев. Если «Нафта» за это время не заявит иска, считайте, долг списан. Что называется, пустячок, а приятно.
— А как бы сейчас эти двадцать пять миллионов решили проблему, — мечтательно промурлыкал Хачатрян.
— Не с кем решать, — вернул его на землю Коломнин. — «Руссойл» этот наверняка — обычная «бумажная» однодневка, специально созданная, чтоб откачать на сторону денег. Скачали и — рассыпались. Похоже, и сам Фархадов поучаствовал.
— Нэт! — с внезапной горячностью возразил Хачатрян. — Фархадов не мог!
— Почему собственно?
— Я говорил, у него идея фикс: запустить месторождение. Я потому на него и поставил! Мамой клянусь, не мог!
— Тогда почему не взыскивает?!.. То-то. Или о сроках не помнит?
— Может, и не помнит.
— А если не помнит, так и вовсе ставить не на кого.
Решительным жестом пресек попытку возразить:
— Аут, господа хорошие, обсуждать, вижу, больше нечего. Придется немедленно начинать взыскание долгов. Будем описывать все, что только можно распродать.
— Но вы же понимаете, что продать это за реальную цену невозможно! — безысходно вскричал Хачатрян. — Не разбирать же буровые!
— Если понадобится, так и разберем. Передо мной четкая задача — вернуть банку его деньги. А там — хоть трубы на металлом!
— Вы вообще соображаете?! — Хачатрян аж икнул. — Буровую на металлом?
— Это ты мне?! — разозлился Коломнин, и без того чувствовавший себя неуютно. — Это я, что ли, довел ситуацию до полного развала? Это я, выдав за здорово живешь пять банковских миллионов, не удосужился обеспечить контроль?! Надо же — ему, видите ли, неловко было у должника спросить, как тот распорядился полученными денежками? Нефтяников, душевно ранимых, обидеть боялся?! Это я на прямую фальсификацию пошел, фиктивные залоги приписав?
Тяжелая голова Хачатряна склонилась к груди, будто бутон на надломившемся стебле.
— Заигрался ты, Симан. Вот результат. А теперь выбирать не из чего. Если мы сегодня первыми не начнем взыскивать, завтра нас опередят остальные кредиторы. Особенно, если за всем этим в самом деле стоит чей-то интерес! Конечно, своего не вернем. Но в такой ситуации хоть шерсти клок. Так что обеспечь три билета на Москву. Летишь с нами. Сразу по прилете — докладываем Дашевскому. И — готовим исполнительные процедуры.
— Встретьтесь хотя бы с Фархадовым перед отлетом! Долг вежливости.
— Зачем?! Рассказать ему в милой беседе, что мы собираемся его уничтожить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131