-- Это-то да, но вопрос не столько в том, чтобы он незаметно туда
пробрался, сколько в том, чтобы освободить эту леди... э-э... Флоримель. А
способ такой... -- Здоровяк повернулся к Ши, сделав размашистый жест. --
Леди Брадаманта владеет волшебным кольцом -- штуковиной совершенно
неоценимой. Кольцо не только защищает от любого чародейства, но и делает его
обладателя невидимым, будучи вложенным в уста. Это как раз то, что нужно
вашей Флоримели. Брадаманта задумала воспользоваться этим кольцом, чтобы
проникнуть в Карену и добраться до Руджера, но ни с того ни с сего одолжила
его Роланду, а этот дуралей случайно попил из Источника Забвения и потерял
разум. Совсем забалдел. Совершенно не помнит, куда дел кольцо и вообще было
ли какое-то кольцо -- даже имя свое напрочь забыл.
-- По-моему, я понял, -- сказал Ши. -- Если мы заставим Роланда
вспомнить, куда он девал кольцо, тогда кто-то из нас сможет вызволить
Флоримель из Карены да еще и второй раз туда сгонять. А кто такой Роланд? Он
важная шишка?
-- В самую точку, старина! Один из двенадцати. Паладинов, я имею в
виду, кавалеров императора Карла. В бою ему вообще равных нет.
-- Так-так, -- протянул Ши. Ему неожиданно пришло в толовую-что с
возникшей проблемой можно справиться вообще безо всякого волшебства. То, что
приключилось с Роландом, очень похоже на довольно простой случай амнезии, и
на виду не имелось никакой причины, по которой методика Гарейденского
института не могла сработать среди этих гор с тем же успехом, что и в Огайо.
-- По-моему, я знаю заклинание, способное восстановить Роланду память,
-- сказал он. А если Роланду, подумалось ему, то почему и не Бельфебе? Надо
будет при случае попробовать.
-- В самом деле? Это было бы просто замечательно. Как ты посмотришь,
чтоб прямо сейчас и отправиться? Лютик где-то тут недалеко.
Вложив в рот два пальца, он оглушительно свистнул.
В лесу что-то зашевелилось, и среди деревьев показался гиппогриф с
аккуратно сложенными по бокам крыльями. Крылья были у него белые, с радужным
отливом поверху. Приблизившись, животное навострило уши и пихнуло Астольфа
клювом. Тот почесал его между перьями.
-- У меня с ним взаимопонимание-то получше, чем у Атланта, -- заметил
он. -- Проклятые сарацины просто не умеют обращаться с животными.
-- А что он ест? -- практично поинтересовался Ши. -- Что-то я не совсем
понимаю, как орлиная голова может сочетаться с лошадиным пищеварительным
аппаратом.
-- Цветы каких-то африканских растений, насколько мне известно. Лютик у
нас не обжора. Ну ладно, прошу на посадку! Немного тесновато, не без того,
а? Как там у вас в Америке кричат, когда погоняют скот? Я, кстати, так,
наверное, никогда и не пойму, к чему такая жестокость -- почему нельзя
просто пасти этих бедняжек, а не гонять почем зря. Ах да -- "йиппи". Йиппи!
Глава 8.
Гиппогриф вперевалку затрусил на вершину холма. Ши решил, что на земле
он не должен отличаться особой прытью -- прежде всего, из-за явной
несообразности между громоздкими когтистыми лапами спереди и копытами сзади.
Как только они оказались на вершине гранитного утеса, венчающего холм, лапы
цепко ухватились за скалу, а копыта угрожающе заскользили. Ши крепко
обхватил за талию Бельфебу-Бельфегору, а та вцепилась в Астольфа, у которого
предстоящий полет, похоже, не вызывал ровно никаких эмоций. Гиппогриф
расправил крылья, неуклюже продвинулся вдоль гребня утеса, неистово хлопая
ими, опять поскользнулся, качнулся над сорокафутовой бездной, скакнул в
воздух и стремительно понесся на плавном вираже сначала вниз, едва не
зацепив верхушку деревьев, а потом вверх.
-- Ух ты! -- выдохнул Ши, чувствуя на лице ветер высот, а в животе
холодок. -- Твоему Лютику ракетный ускоритель надо приделать, сэр Астольф!
-- Ни к чему, старина, -- откликнулся Астольф через плечо. -- Законы
природы разли... Ограничения относитель...
Слова его уносил ветер. Ши подумалось, что согласно теории динамики
этот зверь должен быть неспособен даже просто оторваться от земли. От
тесного соприкосновения с Бельфебой по рукам его бегали мурашки. Ему очень
хотелось оказаться с ней наедине и поговорить как следует. Сама же она,
похоже, и не подозревала о том, какие вызывает эмоции.
Гиппогрифу, похоже, пришелся не по вкусу утроившийся вес его груза, и
при виде любого просвета внизу он каждый раз пытался заложить вираж для
захода на посадку. Астольфу приходилось то и дело рявкать на него, чтобы
удержать на курсе. Где-то после третьего такого пресеченного поползновения,
Ши углядел внизу достаточно обширное открытое пространство; детали его
медленно увеличивались в размерах, постепенно превращаясь в крохотную
деревушку под соломенными крышами, окруженную заплатами вызревающих полей,
вспаханной земли и заросших лугов. Гиппогриф, лошадиная половина которого
уже блестела от пота, резко устремился вниз, скользнул над самой землей, на
секунду завис и приземлился на все четыре точки так, что у Ши лязгнули зубы.
Он слез и протянул было руку, дабы помочь Бельфебе, но та соскользнула
на землю, даже не посмотрев на него, и он почувствовал себя несколько
по-дурацки. С чрезвычайно решительным видом, которым обычно прикрывают
смущение, он зашагал к домикам, откуда в этот самый момент донеслись громкие
крики и визг и стали выбегать какие-то люди. Они явно спасались бегством.
Загорелые до черноты, одеты они были в большинстве своем только в длинные,
грязные и рваные рубахи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158