Олли сложил газету и швырнул ее на заднее сиденье. Упав на колени Хейзу, она соскользнула на пол.— Ладно, дай срок, и они все забудут, — проговорил Хейз.— Хочешь быть полицейским, — не унимался Олли, — ну так и иди в полицейские. А если ты репортер, то заткни рот и не суйся не в свое дело. Ты хоть помнишь, куда мы едем? — спросил он Кареллу.— Помню, не беспокойся.— Вы по каким гаражам уже прошлись?— У меня тут список, — откликнулся Хейз.— Тот, куда мы едем, совсем недалеко от ресторана прямо за углом.— Да, мы, по-моему, все объехали в радиусе пяти кварталов.— А нужный, наверное, пропустили, Рыжий?Хейз не любил, когда его называли Рыжим. Уж лучше Лефти. А еще лучше Большой Бык.— Меня зовут Коттон, — ласково напомнил он.— Дурацкое имя, — парировал Олли.В душе Хейз с ним согласился.— Пожалуй, я все же буду называть тебя Рыжим, — настаивал Олли.— Хорошо. А я буду называть тебя Филлисом.— Филлисом? А это-то ты откуда взял? Филлис? Тут можно припарковаться, — обернулся он к Карелле.— Вижу.— Это я на всякий случай. Если вы, ребята, умудрились не найти гараж рядом с рестораном, то кто знает, может, и парковку провороните.Карелла остановился. На тот случай, если какому-нибудь чересчур ретивому патрулю придет в голову пополнить дневную добычу штрафных талонов, он поставил на крышу мигалку. Все трое вышли из машины, и Карелла запер дверцы. От приятелей из Шестьдесят первого он слышал историю о том, как у них увели машину прямо от винной лавки, пока они допрашивали хозяина по поводу недавнего вооруженного ограбления.— Так, где это мы? — осведомился Олли. — Ресторан на углу Альстер и Саус Хейли?— Альстер и Баус.— Ладно, неважно. В любом случае танцевать надо оттуда, от ресторана. Пойдем на угол, ближайший к Джефферсон, а там разойдемся и будем прочесывать подряд все гаражи с обеих сторон. Ведь он сказал: «На углу, около Джефферсон». Так?— Так-то так, — откликнулся Карелла. — Но «на углу» может означать что угодно.— На углу — это на углу. Как, Рыжий, прав я?Хейз поморщился:— Олли, я же сказал тебе, что не люблю, когда меня называют Рыжим.— Ну а если я буду называть тебя Коттоном, это тебе понравится?— Да.— Ладно. Только, скажу тебе, если бы у меня было такое дурацкое имя, то лучше бы меня называли как-нибудь иначе. Что скажешь, Стиви-малыш? Я прав?Карелла промолчал.Детективы двинулись по улице к ресторану.— Шикарное местечко, — заметил Олли. — У этого малого куча денег, если перед тем, как придушить, он угощает здесь своих девчонок. Ну как, ребята, пошли со мной? Я покажу вам, как надо находить гаражи.Они прошли квартал от угла, потом еще полквартала к северу, в сторону Джефферсон. В этот гараж Карелла с Хейзом вчера заходили. Тогда они разговаривали с коротышкой пуэрториканцем по имени Рикардо Альбареда, который не мог вспомнить ни девушки в бордовом платье, ни мужчины в темно-коричневом костюме, с коричневым галстуком и в коричневых башмаках. Мало того, они, благодаря приметливому официанту, дали и другие приметы: рост метр семьдесят пять — метр восемьдесят, вес семьдесят килограммов, карие глаза, шатен, усы. И все равно Альбареда ничего не смог вспомнить.Он и сегодня был на дежурстве. Обычно он работает в дневную смену, но вчера ему пришлось подменить заболевшего друга. Вернулся домой только в два ночи, а к восьми снова на работу, так что устал страшно. Все это он выложил детективам на своем странном англо-испанском наречии.— Послушай-ка, — начал Олли, — ты работаешь в этом поганом гараже, понимаешь по-английски? И эти двое здесь были, и я хочу, чтобы ты сию же минуту вспомнил это, иначе я всю душу из тебя вытрясу. Ясно?— Если я умею вспомнить их, то умею, — сказал Альбареда. Передернув плечами, он посмотрел на Кареллу.— Мы его вчера целый час допрашивали, — сказал он. — Не может вспомнить, что тут поделаешь?— То вчера, а то сегодня, — пояснил Олли. — И сегодня здесь, — он повернулся к Альбареде, — детектив Олли Уикс, а он не любит, когда ему говорят нет, если только не хотят нарваться на неприятности. Можно, например, загреметь только за то, что плюешь на тротуар.— Я не был плевать на тротуар.— Вот как дам тебе сейчас по зубам, так ты кровью захаркаешь весь тротуар, а это нарушение закона.— Слушай, Олли, — начал было Хейз.— Рыжий, не вмешивайся! Итак, — снова повернулся он к Альбареде, — вчера, без четверти десять. Девушка в бордовом платье, сегодня ее фотографию напечатали все газеты, ее убили, это ты понимаешь, идиот? И с ней был мужчина, примерно вдвое старше ее. С усами, вроде твоих, ясно, Панчо? А теперь давай, вспоминай.— Я не упоминал никого с такими усами, что у меня, — сказал Альбареда.— А как насчет девушки в бордовом платье?— И ее не упоминаю.— Что, у вас было так много девиц в бордовом без четверти десять? И что ты делал в это время, Альбареда, что даже не заметил девушку в бордовом? Разглядывал «Плейбой» в туалете?— Да мы тут имеем много девушка в бордовом, — как бы извиняясь, сказал Альбареда.— И все они были здесь без четверти десять? Ну, эти, в бордовом?— Нет, не в тот вечер. Я вообще говорю.— А кто еще с тобой был здесь вчера? Или только ты один, латинос несчастный?— Два. Нужно было три, но...— Ну да, ну да, твой приятель заболел и пошел домой. Так кто еще здесь был?— ...поэтому нас было два.— Почему поэтому?— Потому что еще один, другой, должен был быть, но он тоже заболел.— Прямо-таки эпидемия, а? И что же с вами всеми приключилось, болезные вы мои? Ну ладно, кто с тобой дежурил вчера?— Анибал.— Анабелла?— Анибал. Анибал Перес. Он всю дорогу в ночную.— Ах, в ночную? А у тебя есть его телефон?— Si, есть.— Ну так позвони ему. Скажи, чтобы он пошевелил задницей и через десять минут был здесь, а то я его повешу на фонарном столбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76