Там же, на этикетке, был фирменный знак магазина и написано «чистая шерсть». Буква "Б" указывала на размер — большой.Карелла ощупал карманы. В одном ничего не было, а в другом — едва начатая пачка «Мальборо» и золотая зажигалка. То и другое Карелла положил в пакет для вещественных доказательств. В этот момент в ванную вернулся Хейз с наволочкой, на которой была голубая метка.— В сумочке сигареты были?— Что-что?— Я спрашиваю, не помнишь, в сумочке у нее были сигареты?— Нет. А откуда там взяться сигаретам? Она же была спортсменкой.— Вот и я о том же.— Так в чем дело? Нашел что-нибудь? — спросил Хейз, складывая белье в наволочку.— Пачку «Мальборо». И зажигалку «Данхилл».— Это мужской халат? — Хейз поднял голову. — Похоже на то.— А какого роста она была?— Метр семьдесят.Хейз снова посмотрел на халат.— Не похоже, чтобы был ее, как думаешь?— Да, слишком велик.Хейз кивнул:— В лаборатории им заинтересуются, как пить дать.Эксперты все еще возились в гостиной, когда туда вошли Карелла с Хейзом и вернули перчатки. Перекрывая шум воздушного фильтра, Джо подмигнул напарнику и сказал:— Помощники-то у нас что надо.— Когда кончать-то думаете? — спросил Карелла.— С этими женскими делами никогда не скажешь.— Сможете, когда закончите, привезти нам ключи?— А куда везти-то?— В Восемьдесят седьмой.— Ничего себе, — присвистнул второй эксперт, закатывая глаза. — У меня сегодня свидание. Ты как, Джон, возьмешь на себя эти ключи?«Стало быть, его зовут Джон», — подумал Карелла.— Не хочу я брать на себя никакие паршивые ключи, — сказал Джон.— Ладно, тогда можете позвонить. Когда заканчивать будете? — спросил Хейз. — Мы пришлем патрульную машину.— Смотри-ка, у них в Восемьдесят седьмом своя служба доставки, — сказал Джон, снова подмигнув напарнику.— Какой у вас номер? — спросил тот.— 377-8024.Джон выключил воздушный фильтр.— Ладно, сейчас запишу. — Он похлопал себя по карманам. — У кого есть карандаш?Хейз вырвал страничку из блокнота и сам записал имя и номер телефона.— Спросите любого из нас, — сказал он, — Хейза или Кареллу.— Хейз? У тебя что, есть индейская кровь? — спросил Джон.— Чистокровный индеец племени Мохок, — поддразнил Хейз.— Ну так и почему же ты не работаешь на стройке? — спросил второй эксперт, и они с Джоном рассмеялись. Джон посмотрел на листок с номером телефона.— Стало быть, на языке племени Мохок это пишется так?— Так писал мой отец. Его звали Хейз-Быстроногий Олень.— А тебя как зовут?— Большой Бык, — ответил Хейз и вышел из квартиры вслед за Кареллой.— Да, кстати, — спросил тот, когда они спускались вниз. — Так зачем тому индейцу понадобилась шляпа?— Чтобы за своим вигвамом ухаживать.— Ага, — понимающе заметил Карелла. * * * Он бежал в лучах заходящего солнца.Выйдя из дома в четверть шестого, он буквально за десять минут доехал и поставил машину на Гровер авеню, у ограды парка. В этот час в парке не осталось мамаш с детскими колясками: молодежь играла в футбол, прогуливались, прижавшись друг к другу, парочки, сидели на скамейках, пытаясь читать при слабом освещении, старики. Вчера в это время в парке было больше народа, чем обычно. Вчера был День Колумба, или, во всяком случае, день, который официально отмечается как День Колумба, многие магазины и учреждения не работали.Его весьма раздражало то, что годовщина великого человека отмечается не тогда, когда положено. День Колумба — двенадцатого октября. Так зачем же переносить его на два дня раньше? Ясное дело, для того, чтобы удлинить выходные. Ему-то это совершенно не нужно. Он сам себе хозяин, сам себе устанавливает расписание.Что за чудесный день, право!Без четверти шесть, а все еще видны все извилины и повороты дорожки, по которой он бежит, издали, со стадиона, доносятся чьи-то возгласы, все лучше чем ничего в этом городе бетона и стали. В последнее воскресенье октября часы переведут назад. «Прощай, лето, здравствуй, осень, — мелькнуло у него в голове, — и будет темнеть в пять, потом в пять тридцать». Но пока на землю ложились косые лучи солнца, над головой голубое безоблачное небо. Он любил октябрь, он любил этот город в октябре.Он бежал ровно, некого побеждать, никаких призов, даже время не замеряется. «Разминка, вот и все, — думал он, — всего лишь разминка. Бежишь себе по парку, чтобы размяться». Высокий стройный мужчина в сером теплом спортивном костюме без меток, ровный шаг, дышится легко, получаешь удовольствие от сознания того, что сделал и будешь продолжать делать.Поравнявшись с полицейским участком на противоположной стороне улицы, он остановился. Даже при слабом свете можно было различить цифры 87, выведенные белым на зеленых колоннах по обе стороны входа. Двое в штатском — оба без головных уборов, оба без пальто входили в здание. Правда, без пальто он детективов себе не представлял. А может, это вовсе не детективы? Может, простые граждане, пришедшие подать жалобу? В этом городе полно жителей, и у каждого свои беды. «Интересно, дошла уже посылочка или нет?» — подумал он.Он отправил ее в субботу, весь город пересек на метро, чтобы бросить ее в ящик в Калмз Пойнте. Достаточно плоская, чтобы пролезть в щель, он специально позаботился об этом. Сначала взвесил ее дома и убедился, что марок на конверте достаточно. Вовсе не хотелось, чтобы бандероль не была доставлена по адресу из-за марок. Вернуть ее было невозможно, он специально не написал обратного адреса. Потому и не пошел в почтовое отделение. К чему вступать в разговоры с каким-нибудь глупым почтовым клерком, который откажется принять отправление, потому что на нем нет обратного адреса. Какие на сей счет существуют правила, он в точности не знал, но рисковать не хотел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76