— Глаз не отведешь.— Что, все утро будем продолжать? — осведомился Мейер, подавляя вздох. — Нечем больше заняться? Я слышал, у вас на прошлой неделе убийство было? Почему бы вам не арестовать убийцу?— Когда злится, он неотразим, — сказал Клинг.— Эти пронзительно голубые глаза, — подыграл Карелла.— И эти вьющиеся каштановые волосы, — продолжал Клинг.— И вовсе они не вьются, — Мейер уже завелся.— Сколько эта штука стоит? — спросил Клинг.— Не твое дело.— Лобковые волосы девственницы, должно быть, стоят целое состояние, — сказал Карелла.— Наверное, очень трудно достать, — заметил Клинг.— Слушай, а Саре-то нравится эта хреновина у тебя на голове? — поинтересовался Карелла, и они оба покатились от хохота.— Страшно остроумно, — сказал Мейер. — Типичный солдатский юмор. Человек покупает парик...— Это кто сидит на моем стуле? — пророкотал чей-то голос из-за турникета, и в инспекторскую вошел Артур Браун, здоровенный, около двух метров ростом и весом в сто килограммов, чернокожий детектив. Приятное лицо его выражало удивление.— Кого это мы видим? Лютик ты наш. Какие у тебя славные локоны, Лютик.— Так, еще один явился.Браун двинулся к Мейеру и обошел вокруг стола, разглядывая парик. Мейер даже головы не поднял.— Не давит? — спросил Браун.— Он взял его на прокат в зоомагазине, — уточнил Клинг.— Ужасно смешно, — сказал Мейер.— Выглядит, словно птичка накакала на голову, — продолжал Браун.— Ужасно смешно, — повторил Мейер.— Ты причесываешься или снимаешь эту штуку?— Хватит, умники, — проговорил Мейер, покачивая головой.Все утро ему было не по себе. Он знал, что его ожидает, когда появится на работе в этом парике. Лучше уж оказаться с глазу на глаз с вооруженным грабителем, чем с этими умниками. Мейеру безумно хотелось курить, но он обещал дочери бросить.— Что это понадобилось здесь ребятам из отдела обезвреживания? — спросил Браун.«Ну, слава Богу, — подумал Мейер, — наконец отвязались».— Ложная тревога, — откликнулся Карелла. — Тебе бы надо косички заплетать, — повернулся он к Мейеру.Тот только вздохнул.— Так все-таки что они здесь делали? — настаивал Браун.— Не забудь надеть его, когда пойдешь на бал к губернатору, — сказал Клинг.— Антисемиты, — бросил Мейер и рассмеялся вместе со всеми.— А что, губернатор опять дает бал? — осведомился Браун, и все снова захохотали.— Фотографию видел? — спросил Карелла.— Какую фотографию? — не понял Браун.— Там была не бомба, а сумочка, — пояснил Клинг. — Кто-то послал нам сумочку той девушки, что была повешена.— Это правда?— Фотографию и удостоверение личности, — сказал Карелла.Все четверо переглянулись.Они разом подумали об одном и том же. Они подумали, что кто бы ни повесил девушку на столбе, кому-то захотелось, чтобы они ее обязательно обнаружили. За последние три дня они весь город обегали, лишь бы зацепиться за что-нибудь, чтобы начать расследование. И вот, присылают сумочку с удостоверением. Только одному человеку на белом свете могло прийти в голову помочь полицейским. То есть как бы помочь. Никому не хотелось произносить его имени вслух. Но имя это было им известно.— Может, кто-нибудь нашел сумочку? — предположил Браун.— Читал об этом случае в газетах и решил послать нам сумочку.— А ввязываться не захотел, потому и не оставил обратного адреса.— В этом городе никто не хочет ни во что ввязываться.— Все может быть, — сказал Карелла.Но все они считали, что это дело рук Глухого. * * * Врач, проводивший вскрытие в медицинском исследовательском центре, согласился с первоначальным диагнозом Блейни, но кое-что добавил: смерть наступила в результате не только перелома верхних шейных позвонков, но и перелома позвоночного столба, что характерно для тех случаев, когда повешение производится по приговору суда. Кроме того, он установил, что смерть наступила за восемь часов до того, как Дженеро с Кареллой вышли со стройки и обнаружили тело на фонарном столбе.Говоря по телефону с Кареллой, врач из медицинского центра сказал, что, по его мнению, убийство произошло где-то в другом месте — девушку могли повесить, а могли просто переломать шейные позвонки и позвоночник, а потом перенести туда, где она была обнаружена. Собеседник Кареллы тщательно избегал слов «место преступления». С его точки зрения, на самом-то деле преступление было совершено не на этой пустынной улице с покинутыми домами и стройкой с ее ямами и кучами вырытой земли. Да, Карелла и сам так думал. Ни он, ни Дженеро, направляясь к ночному сторожу, не видели, чтобы кто-нибудь висел на столбе.Адрес на студенческом удостоверении покойной тоже работал на версию, что девушка была убита в каком-то другом месте, и только потом тело перенесли на территорию Восемьдесят седьмого участка, которому всегда так везло. Девушка жила в многоквартирном доме, милях в четырех от границы участка, неподалеку от оживленного торгового центра. Костюмный Город — так издавна называли этот район, посреди которого теснились мастерские и салоны, торговавшие готовой одеждой, спрос на которую был во всей стране, да и во всем мире. Но к северу отсюда большие дома сносились, и на их месте росли роскошные особняки и дорогие рестораны, создававшие ту особую атмосферу, которую так любят люди из шоу-бизнеса, предпочитающие жить рядом с театрами.Ни Карелла, ни Хейз, с которым он дежурил сегодня, — Дженеро повезло, он давал в суде показания по делу разносчика гамбургеров, у которого не было лицензии на торговлю, — не знали, насколько верна статистика торговли наркотиками на территории этого участка. Говорили, что в последнее время она процветает. У них и своих дел было по горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76