Беатриса вздрогнула и с трудом повернулась на своей подушке, поднося рук
у к горлу, как будто её что-то душило.
Ц Вы жестоки, Ц сказала Беатриса. Она могла выговорить только эти слова
и устремила глаза в потолок палатки.
Ц Любовь жестока, Ц ответила Элеонора тихим голосом. И внезапно рука, д
ержавшая веер, упала на её колени, и её глаза задумчиво остановились на не
м.
Но в гибкой молодой девушке было более храбрости и энергии, чем можно был
о это думать. Она произнесла ясно:
Ц Ваша… а не моя! Из любви к нему вы называете себя такой же женщиной, как я
, но только ради него. Разве ваше лицо ничего не значит? Ваше могущество не
имеет значения? Разве ничего не значит, что вы можете меня спрятать от нег
о, если это доставляет вам удовольствие, или позволить видеть меня, если э
того пожелаете. Что это значит для вас, которая может бросить короля, как р
азбитую игрушку, когда он вас стесняет? Для вас, которая может одна вести в
ойну с империей, если захочет? Разве Жильберт Ц Бог, что не должен вам сда
ться? Разве он выше всех людей, что не должен меня забыть и пойти к вам, крас
ивой, смелой и могущественной женщине в свете… к вам, Элеоноре Гиеньской,
королеве Франции? У вас все есть; ещё вы желаете это сердце, которое все, че
м я обладаю. Вы правы, любовь жестока.
Королева слушала молча, слишком великодушная, чтобы улыбаться молодой д
евушке, и слишком взволнованная, чтобы оскорбляться.
Ц Мужчина имеет право выбирать, Ц ответила она, когда наконец Беатриса
замолчала.
Ц Да, но предлагаемый ему выбор, Ц возразила молодая девушка, Ц очень ж
есток.
Ц Как? Ц спросила королева.
Ц Посмотрите на меня и на себя, Ц сказала Беатриса, Ц разве мужчина буд
ет раздумывать два раза, прежде чем выбрать вас и однако…
Слабая улыбка осветила её страдальческое выражение.
Ц В Константинополе… в саду…
Она остановилась на мгновение, счастливая от воспоминания, что он тогда
защищал её. Королева молчала и слегка покраснела, думая о своих жестоких
словах, произнесённых в тот день. Она могла бы сделать худшие дела и менее
стыдиться.
Но Беатриса продолжала, повернув свои страдальческие глаза на Элеонору.

Ц К тому же ваша любовь преступна, а моя нет.
Внезапно у королевы появилось мрачное выражение. Теперь они перешли на с
овершенно другую почву.
Ц Оставьте священников говорить об этом со священниками, Ц сказала он
а отрывистым тоном.
Ц Это скоро будет разговором других лиц, а не священников, Ц возразила
Беатриса.
Ц Будет ли вам от этого лучше? Ц сказала Элеонора. Ц Не вы ли мне говори
ли, что ваш отец женился на матери Жильберта? Разве не существует запреще
ния, благодаря степени вашего родства? Вы так же, как и я, не можете выйти за
муж за Жильберта Варда. Где же разница?
Ц Вы это знаете лучше меня, Ц сказала девушка отворачиваясь. Ц Вы знае
те так же, как и я, что церковь может миновать это простое, легальное прави
ло, предназначенное воспрепятствовать браку, который заключается толь
ко из материального интереса. Я не такая невежда, какой вы меня считаете, и
вы хорошо знаете, какова ваша любовь в Жильберту Варду пред Богом и людьм
и!
Кровь поднялась к её бледным щекам, пока она говорила, и на мгновение водв
орилось молчание, но вскоре королева снова стала махать веером и машинал
ьно положила руку на одеяло. Есть поступки, которые женщина, действитель
но женщина, почти бессознательно сделает для своих худших врагов, а Элео
нора была далека от ненависти к Беатрисе. Энергичная, привыкшая с детств
а непринуждённо действовать, разочарованная в браке, она считала себя су
ществом выше земных и небесных законов, не обязанным никому давать отчёт
в своих действиях. Женщина сердцем, страстью, она была совершённый мужчи
на по складу своего ума. Если исключить вопрос о Жильберте, она любила Беа
трису, однако в том положении, в каком находился этот вопрос, она смотрела
на молодую девушку, как на препятствие. В то же время ей было жаль Беатрису
, так как она не верила в любовь Жильберта. Беатриса же, которую она сожале
ла и почти любила, была настолько её соперницей, насколько могла быть сам
ая красивая женщина в Европе.
Беатриса сделала жест, как будто она не хотела, чтобы её обмахивала рука е
ё противницы, но королева не обратила на это никакого внимания. Молчание
долго длилось, и она первая тихо заговорила с задумчивым видом:
Ц Вы имеете право говорить, что хотите, Ц начала она, Ц так как я здесь т
олько женщина рядом с другой женщиной, и вы меня поймали на слове. Любовь
Ц равноправие. Вы порицаете меня, а я вас не порицаю, хотя против вашей лю
бви и выставила на вид правила церкви. Вы правы во всем, что говорите, а я ви
новна. Я охотно в этом соглашусь с вами; я также соглашаюсь, что, если бы воп
рос шёл о правосудии, то я должна была бы на коленях молить об искуплении в
место того, чтобы защищаться против вас. Но неужели вы думаете, что наши ду
рные поступки будут взвешены сравнительно с недосягаемым совершенство
м жизни святых и мучеников, а не с торжествующим искушением, которое сост
авляет лучшее украшение греха? Бог справедлив, а справедливость произно
сит законный приговор; у неё нет неизменного правила. Один греческий учё
ный в Константинополе рассказывал мне на днях историю некоего Прокруст
а, страшного разбойника больших дорог. У него была кровать, которую он пре
длагал своим пленным, и если человек был слишком длинный, то он отрубал ем
у ноги, но ели они были коротки, то он ожидал, пока они вырастут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99