На нем был кафтан в обтяжку из прекрасного алого су
кна, с узкими рукавами, слегка отвороченными, чтобы оставить на виду его к
исть. Великолепная портупея стягивала его кафтан на талии. Она состояла
из серебряных, эмалированных колец и пластинок работы искусного визант
ийского артиста. На каждой пластинке была изображена в богатых красках о
дна из сцен жизни Иисуса Христа и его Страстей. Длинная шпага с крестообр
азной рукояткой-чашкой для руки была прислонена к стене возле большого
камина. Кинжал же, чудо работы, висел на портупее; он был тем более замечат
елен, что отличался чудной закалкой Ц триумф восточного искусства, так
как почти все искусства были в то время восточные.
На солидной золотой рукоятке восьмисторонней и с восемью зарубками был
вычеканен великолепный рисунок, глубоко усыпанной неотделанными драго
ценными камнями, усаженными с искусной неправильностью. Чашка рукоятки
состояла из стального диска с золотой гравировкой и нарезками.
Длинное, как мужская рука, лезвие, от локтя до кисти, было выковано из сере
бра и стали дамасским оружейником. Оно было устойчиво, тонко, с глубокими
желобками для крови, выдолбленными по обеим сторонам на расстоянии четы
рех пальцев от острия, которое могло прокалывать так деликатно, как игол
ка, или просверливать тонкую кольчугу, как гвоздь, вбиваемый тяжёлым мол
отком.
Его кафтан ниспадал мягкими складками до колен, и суконные панталоны, оч
ень натянутые, были темно-коричневого цвета. Сэр Арнольд носил короткие
ботфорты пурпурового цвета кожи, вышитые наверху тонким алым шнурком. Пр
ивязи шпор были того же цвета, как и сапоги, а сами шпоры Ц стальные, мален
ькие, заострённые, прекрасной чеканки.
Прошло шесть лет с того вечера и, однако, когда леди Года закрывала глаза и
мечтала об Арнольде, то видела его таким, как он представлялся ей тогда. П
ред ней оживали каждая черта его лица, каждая подробность его туалета, ег
о поза, когда под горячими лучами камина он сидел возле неё в своём кресле
, несколько склонившись вперёд. Его голос мог казаться тогда монотонным
для уха спящего, но не для её слуха. Между Вардом и Курбойлем состоялось зн
акомство почти насильно, благодаря обстоятельствам и взаимным обязате
льствам, но оно никогда не доходило до близости и доверчивости со сторон
ы Варда. Со стороны же сэра Арнольда это была ловкая комедия, скрывавшая р
азрастающуюся ненависть к мужу леди Годы. И она играла так же хорошо свою
роль, как и он. Союз, в котором честолюбие занимает место любви, не может су
ществовать, когда честолюбие обмануто. Она не терпела своего мужа, уничт
ожившего её безумные надежды. Она презирала его за то, что он не извлёк нич
его из своих многочисленных качеств и своих преимуществ, за его привязан
ность к устарелому и вышедшему из моды делу. Она упрекала его, что он, мног
о видя, ничему не научился. Это делало богатыми его глаза и бедными Ц руки
. Она ненавидела его потому, что он был неповоротлив, обладал доброй натур
ой, добрым сердцем, был простаком для тех лиц, которые хотели от него чего-
нибудь добиться.
Она с горечью размышляла, что если бы она обождала семь, восемь лет удачно
го случая, то для неё выпало бы счастье иметь мужем вдовца Арнольда, двоюр
одного брата архиепископа кантерберийского, Она достигла бы фавора вме
сте с победителями в гражданской войне и была бы соединена с человеком, с
умевшим польстить её холодной натуре вымышленными чувствами, вместо то
го, чтобы растрачивал на неё уважение, почти преувеличенное, каким её окр
ужал со своей благородной страстью Раймунд. Для большинства женщин это п
очтение становится в конце необъяснимо надоедливым.
Сколько раз в течение этих шести лет она встречалась с сэром Арнольдом и
беседовала, как в первый вечер. Однажды, когда императрица Матильда захв
атила в плен короля Стефана, и дело приняло дурной оборот для его приверж
енцев, Вард настоял, чтобы его сосед приехал в Сток-Режис, более надёжный,
чем его замок. Другой раз, когда победа была на стороне короля Стефана, и Р
аймунд отчаянно сражался под начальством Глостера, леди Года отправила
сь со своим сыном и некоторыми из женщин просить защиты у Арнольда, броси
в свой замок на произвол.
Сначала Курбойль беспрестанно делал вид, что восторгается физическими
и нравственными качествами Варда, но мало-помалу он с тактом изменил ман
еру и довёл леди Году до признания, что она страдает или воображала, что ст
радает, Ц это для некоторых женщин одно и то же, Ц будучи связана на всю ж
изнь с человеком, которому не удалось удовлетворить её высокочестолюби
вых стремлений. Затем в один прекрасный день было произнесено великое сл
ово «любовь», и они никогда не переставали надеяться, что Вард умрёт преж
девременно.
В продолжении этого времени Жильберт сделался из маленького мальчика м
олодым человеком. Он обожал свою мать, как высшее существо, но отца любил с
тем глубоким инстинктом взаимного согласия, которое делает любовь и нен
ависть ужасными между самыми близкими родственниками.
С течением времени Беатриса выросла, сделалась гибкой и бледной, Жильбер
т и она любили друг друга, что было естественно, так как они оба воспитывал
ись без товарищей и часто находились вместе в продолжение многих дней в
уединённом существовании средневекового замка.
Может быть, Жильберт никогда не отдавал себе отчёта, что его любовь к мате
ри была результатом добровольного разрешения леди Годы, чтобы он любил Б
еатрису.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99