Внезапно из тумана на этой широкой реке появился "Черный казначей",
плывший прямо к скале, на которой находились друзья.
Суеверный Фафхрд выругался. Он считал вполне естественным, когда
чародейство работало против него, но если оно вдруг начинало ему помогать,
он всегда испытывал тревогу.
Когда одномачтовик приблизился, друзья нырнули в воду, несколькими
мощными взмахами рук добрались до судна, вскарабкались на борт и, когда
"Черный казначей" обогнул скалу, быстро растерлись, оделись и приготовили
горячее питье. Вскоре они уже сидели друг напротив друга с дымящимися
кружками грога в руках. Бочонок с бренди дождался наконец своего часа.
- Теперь, когда мы уже в другом море, - сказал Фафхрд, - не пройдет и
дня, как мы доберемся до Но-Омбрульска, если, конечно, не стихнет западный
ветер.
Мышелов кивнул, несколько мгновений с улыбкой смотрел на товарища,
потом ответил:
- Ну, мой старый друг, ты уверен, что тебе больше нечего сказать?
- Да, есть, - нахмурившись, несколько неуверенно отозвался Северянин.
- Скажи, Мышелов, твоя красавица сняла маску хоть на один миг?
- А твоя? - вопросом на вопрос ответил Мышелов, загадочно поглядывая
на приятеля.
Фафхрд снова нахмурился и проворчал:
- Ладно, ближе к делу: а было Ли это на самом деле? Мы оба потеряли
мечи и эти липовые их драгоценности, а что взамен?
Ухмыльнувшись, Мышелов вытащил изо рта сигару и протянул ее Фафхрду.
- За этим-то я и возвращался, - объяснил он, прихлебывая грог. - Я
подумал, что эта штука нам понадобится, чтобы вернуть корабль, и,
возможно, так оно и оказалось.
В руке у Фафхрда была вырезанная из черного янтаря крошечная модель
"Черного казначея" с отметинами от зубов Мышелова в районе кормы.

5. НЕ В ТУ СТОРОНУ
Среди высокомудрых крыс, скрывающихся в лабиринтах нор под городами,
среди выслеживающих их тени хорошо осведомленных котов, среди
проницательных летучих мышей, бесшумно носящихся в ночи, среди космических
кошек, парящих в безвоздушном пространстве на потоках света, - повсюду
ходят слухи, будто двум воинам и побратимам Фафхрду и Серому Мышелову
доводилось ввязываться во всякие авантюры не только в Ланкмарской империи,
расположенной в Невоне, но и в иных мирах, временах и измерениях, куда они
попадали через тайные двери, глубоко спрятанные в запутанных подземельях
Нингобля Семиокого, чья громадная пещера, если можно так выразиться,
существует одновременно во многих мирах и временах. Это подземелье - Дверь
с большой буквы, а сам Нингобль бойко объясняется на языках различных
миров и вселенных и собирает сплетни всех времен и народов.
По слухам, Мышелов и Фафхрд, оказываясь в новом для себя мире, уже
знают все, что нужно для того, чтобы в нем жить, а Ланкмар кажется им
сном, и они даже забывают все его языки, хотя их отчизна - именно он.
Поговаривают даже, что однажды два приятеля прожили жизнь в
удивительнейшем из миров, который, все называли по-разному: кто Геей, кто
Мидгардом [в скандинавской мифологии обитаемая человеком часть мира], кто
Террой, кто Землей. Там они якобы болтались вдоль побережья некоего
закрытого моря по разным странам, входившим в громадную империю, созданную
за столетие до этого каким-то Александром Великим.
Вот и все, что повествует о данном предмете Скрит-летописец. А из
более осведомленных источников мы узнали следующее.
Счастливо избежав гнева морского царя, Фафхрд и Серый Мышелов взяли
курс на холодный Но-Омбрульск, однако к полуночи попутный западный ветер
сменился на сильнейший северо-восточный. По мнению Фафхрда, которое
Мышелов тут же высмеял, эта помеха была началом мести морского царя.
Друзья были вынуждены поджать хвост (вернее, корму, как поправили бы нас
истинные морские волки) и под одним кливером двинуться на юг, держа слева
по борту мрачное гористое побережье, дабы не попасть ненароком в
бескрайнее Крайнее море, которое им доводилось пересечь лишь однажды,
причем гораздо южнее и при весьма страшных обстоятельствах.
На следующий день они вновь вошли во Внутреннее море через новый
пролив, образовавшийся, когда обрушилась скальная стена. Тот факт, что им
удалось сделать это, даже на царапнув килем "Черного казначея" о рифы,
Мышелов расценил как прощение морского царя, если таковой, конечно,
существовал вообще. Фафхрд же, напротив, угрюмо твердил, что этот заросший
водорослями многоженец играет с ними в кошки-мышки и позволил им избежать
опасности лишь для того, чтобы вновь пробудить в них надежду, а потом,
причем неизвестно когда, нанести новый дьявольский удар.
Приключения друзей во Внутреннем море, которое они знали не хуже, чем
королева Востока свой лазорево-золотой купальный бассейн,
свидетельствовали о правильности пессимистической гипотезы Фафхрда.
"Черный казначей" раз двадцать попадал в мертвый штиль и раз шестьдесят во
внезапные штормы. Друзья трижды убежали от пиратов и один раз одолели их в
кровавой рукопашной. Когда они зашли в Уул-Хрусп, чтобы пополнить запасы
провизии, береговая охрана безумного герцога обвинила их самих в
пиратстве, и лишь благодаря безлунной ночи и умелой лавировке (не говоря
уж о крупном везении) "Черному казначею" удалось улизнуть; борта и паруса
суденышка были так густо утыканы стрелами, что оно походило на изящного
дикобраза из черного дерева или морского ежа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71