Затем является болгарский посланник. Его занимает тот же вопрос. Он тоже
пытается узнать «личное мнение» мадам Коллонтай, каковы планы Советско
го Союза в отношении Болгарии. Правительство царя Бориса связало судьбу
страны с гитлеровской Германией. Болгарский народ ведет героическую бо
рьбу против фашизма, в стране действуют сотни партизанских отрядов. Все
это известно Коллонтай, и она понимает состояние посланника фашистског
о правительства Филова, но… Александра Михайловна спрашивает болгарин
а, каков был урожай на розовое масло в истекшем году, вспоминает свое ране
е детство, проведенное в Болгарии, когда ее отец, полковник царской армии,
участвовал в русско-турецкой войне, освободившей Болгарию от турецкого
ига, и был одним из авторов первой болгарской конституции. Предлагает по
сланнику попробовать печенье, которое напоминает ей болгарскую баницу.

Но посланник Филова настырен.
Ц Болгария высоко ценит подвиг вашего отца, генерала Домонтовича, и во и
мя старой дружбы… Ц болгарский посланник машинально вынимает из карма
на пачку сигарет, вертит ее в руках.
Ц О, я доставлю вам сейчас удовольствие, Ц говорит весело Александра Ми
хайловна. Ц Курите, разрешаю. Кстати, мадам, Ц указывает она на меня, Ц т
оже курит и, наверное, уже проголодалась, Ц а затем следует движение, озн
ачающее: «Пора и честь знать»…
Болгарин ищет глазами пепельницу, сует сигарету в чашку с недопитым кофе
и откланивается.
Ц Я уверена, что он сейчас пойдет гадать на кофейной гуще, Ц замечает Ал
ександра Михайловна, обмахиваясь веером.
…Александра Михайловна много читала. Читала быстро, схватывая основную
мысль, не забывая проследить и за формой, и за средствами изображения. Мне
кажется, что ничто так не характеризует и не раскрывает человека, как его
отношение к книге, обращение с ней. Александра Михайловна брала в руки кн
игу каким-то удивительно бережным движением и перелистывала страницы с
верхнего угла.
За утренним кофе она просматривала кипу газет. Толстый карандаш, с одной
стороны красный, с другой синий, всегда лежал перед ней на столе. Она отчер
кивала красным то, что следует немедленно перевести и по линии ТАСС сооб
щить в Москву; синим Ц что надо перевести и с чем ознакомить военного, вое
нно-морского, торгового атташе или своих советников. Тогда она писала на
полях инициалы: «Н. И.», что означало «Николаю Ивановичу» (военный атташе),
и такие характерные пометки «нотабене», знаки восклицания, вопроситель
ные. Опустошенные газеты сбрасывались ею на пол. Газета интересовала ее,
пока она была в ее руках, а затем она превращалась, как говорят сейчас, в ма
кулатуру.
Иное дело книга. К книгам, особенно любимым, она возвращалась не раз и, про
тягивая руку за ней, как бы приглашала к собеседованию.
В чтении, в разговоре Александра Михайловна очень легко переходила с одн
ого языка на другой, скажем, с французского на шведский или с итальянског
о на немецкий, с английского на болгарский. Читала газеты на всех европей
ских языках, в том числе на нидерландском, румынском, греческом, чешском и
других. На скандинавских языках она говорила с милым акцентом, который в
осхищал шведов, норвежцев, датчан. Натренированная память ее хранила сот
ни стихов, поэмы, и тоже на многих языках. Рядом с ней становилось совестно
, что не можешь справиться с произношением шведского «у» (среднее между «
ю» и «у») и, садясь в такси, несколько раз повторяешь водителю адрес посоль
ства «Виллагатан шюттон» (Виллагатан, шестнадцать).

…Впервые я увидела Александру Михайловну Коллонтай в Москве в Главконц
есскоме в 1929 году. Она приехала с норвежскими коммерсантами для переговор
ов о концессии по отлову тюленей в наших водах. Она поразила мое и не тольк
о мое воображение и своей элегантностью, и простотой, и восхитительной м
анерой интересно говорить о юридических пунктах договора, о выплавке тю
леньего жира и выделке шкур. Она была и прекрасной дамой, и бизнесменом, и
дипломатом, и поэтом одновременно.
Позже, когда я познакомилась с Александрой Михайловной ближе, я спросила
, откуда у нее такие коммерческие навыки. Она пояснила, что в начале 1923 года
Ленин посоветовал ей поехать в Норвегию торговым представителем и заку
пить там сельдь. Наша страна только-только выходила из голода. Но Алексан
дра Михайловна не умела торговать. Где, у кого учиться? «Учитесь у приказч
иков», Ц посоветовал Владимир Ильич. В Норвегии она встретилась с рыбоп
ромышленниками. Торговались. Понимала, что каждая выторгованная крона н
а центнере Ц это лишние рыбины, лишний килограмм рыбьего жира, так необх
одимого изголодавшимся людям, особенно детям. А предприниматели не усту
пали. Александра Михайловна вынула блокнот и принялась писать столбики
цифр. «Мадам проверяет средние мировые цены на сельдь?» Ц поинтересовал
ись норвежцы. «Нет, Ц ответила Александра Михайловна, Ц я высчитываю, с
колько лет мне нужно будет прожить и проработать, чтобы покрыть разницу
из своего заработка между ценами, назначенными мне моим правительством,
и теми, которые предлагаете вы. Получается очень много, что-то около двухс
от лет». Норвежцы умеют ценить шутку. Коммерсанты оказались джентльмена
ми и установили нормальную, принятую на мировом рынке цену на сельдь…
Обаяние Александры Михайловны было огромно. Она обладала редким даром в
ходить в контакт с людьми, окружать себя талантливыми помощниками. В нек
оторых очерках, появившихся в печати, и в кино Александра Михайловна пок
азана во время войны одинокой, несчастной, изолированной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129