Еще раньше работники посольства отдали обли
гации Государственного займа в Фонд обороны.
Ц За победу! За нашу славную Советскую Отчизну! Ц поднимаем мы бокалы.

Ночь… У нас в комнатах пресс-бюро сотрудники «ловят» по радио сквозь хао
с вражеских помех новости из Советского Союза. Бюллетень выходит теперь
ежедневно, а советские газеты появляются в Швеции раз в два-три месяца.
Сажусь у радиоприемника. Передают из Москвы информацию для областных и р
айонных газет. Записывают сразу несколько человек, вылавливают по слову
, иногда схватывают только начало слова, потом соединяют вместе. Законче
на сводка. И вдруг из эфира доносится музыка. Что это? Сквозь вой, треск сил
ьно, как родник, пробивается мощная мелодия. Все замирают… Музыка волнуе
т и своей суровостью, и светлыми нотами, горем и надеждой. «Мы передавали С
едьмую, Ленинградскую симфонию композитора Дмитрия Шостаковича», Ц за
ключает диктор.
И в ту же ночь в Москву летит телеграмма с просьбой выслать партитуру нов
ой симфонии.
Проходит немного времени, и партитура, заснятая на фотопленку, летит чер
ез Средний Восток и Африку, плывет на корабле в Америку, оттуда в Англию и
затем опять на самолете в Швецию.
Я по совету Александры Михайловны еду в Гётеборг к главному редактору га
зеты «Гётеборгшё-ок-ханделстиднинген» Сегершельду и прошу помочь уста
новить контакт с известным не только в Гётеборге, но и далеко за пределам
и Швеции симфоническим оркестром.
Сегершельд весьма доброжелателен и готов содействовать организации ко
нцерта. Приглашает посетить вместе с ним его друга-мецената, «шведского
Третьякова», коллекционера произведений художников северных стран, за
которым и будет решающее слово в этом деле.
Еще несколько недель Ц и Ленинградскую симфонию Шостаковича исполняе
т лучший в стране Гётеборгский оркестр. Публика сидит завороженная. Женщ
ины смахивают слезы. Язык музыки интернационален. Заключительные аккор
ды симфонии собравшиеся выслушивают стоя…
Это было первое в Европе исполнение симфонии Шостаковича. Министру инос
транных дел Гюнтеру пришлось выслушать протест германского посольства
против «нарушения шведского нейтралитета».
И никто не знал тогда, в каких условиях Дмитрий Дмитриевич писал это свое
сочинение Ц в нетопленной квартире, с огарком догорающей свечи на рояле
. Блокадный Ленинград…
Могла ли я в тот момент представить, что пройдет четверть века и в 1968 году я
буду удостоена высокой чести в Свердловском зале Кремля вместе с Дмитри
ем Дмитриевичем Шостаковичем получать государственную премию СССР.
…Удалось договориться с рядом шведских газет о публикации в них очерков
, статей, рассказов ведущих советских писателей и журналистов.
«Дорогой Алексей Николаевич! Ц идет за подписью Коллонтай телеграмма А
лексею Толстому. Ц Очень прошу прислать Ваши замечательные рассказы дл
я публикации в шведских газетах». Просьба встречена добром. В шведской п
ериодике появляются «Рассказы Ивана Сударева» Толстого, его острая, емк
ая, полная драматизма художественная публицистика. Шведы постигают рус
ский характер. Клеветнической геббельсовской пропаганде противостоит
суровая, убеждающая правда советского русского мастера слова.
Одновременно Александра Михайловна обращается к своему другу Илье Эре
нбургу с просьбой присылать специально для шведов статьи, написанные «т
ак ярко, как Вы умеете…».
С Ильей Григорьевичем Эренбургом я была уже знакома. Расскажу, когда и ка
к это случилось.
Однажды в 1936 году я оказалась в Стокгольме у Александры Михайловны Коллон
тай. Приехала в полпредство рано утром, чтобы до начала работы повидатьс
я с ней, поделиться впечатлениями и заботами, она всегда обогащала меня с
воим знанием и пониманием обстановки.
У дежурного охраны я увидела человека, по облику своему рабочего, в дешев
ом мятом костюме, в темной рубашке с повязанным пестрым, плетенным из гар
уса галстуком.
Ц Я где-то вас видела и сейчас мучительно думаю где? Ц сказала я.
Ц Не мучайтесь, Ц ответил незнакомец. Ц Я Эренбург.
Ц Боже мой, простите, Илья Григорьевич.
Ц Нет проблемы, Ц ответил он и стал выбивать в пепельницу свою трубку.
Ц Скажите, это ваша четырнадцатая трубка?
Ц Это делает вам честь, значит, вы знаете мои «Тринадцать трубок». Браво!
… И пойдемте к Александре Михайловне. Она наверняка уже у себя в кабинете.

Александра Михайловна обрадовалась встрече с Ильей Григорьевичем, при
гласила нас обоих к себе на обед. Мы провели вместе и вечер. И тогда я вперв
ые услышала его слова о полных мужества, горечи и разочарования днях, про
веденных им в республиканской Испании. Эренбург возвращался из Мадрида
в Москву.
Не было ничего удивительного в том, что шведские читатели с необычайным
интересом встретили публикации Ильи Эренбурга. Более того, в одно из мои
х посещений редакции газеты «Гётеборгшё-ок-хандел-стиднинген» главный
редактор Сегершельд прямо заявил: день, когда мы печатаем Эренбурга, для
нас самый доходный день Ц все экземпляры распроданы, и печатаем дополни
тельный тираж.
Ко мне обратилась журналистка из женского журнала с просьбой дать интер
вью на тему «о социализации детей в Советском Союзе». Я долго не могла пон
ять, что от меня хотят. Она сказала, что шведских женщин очень интересует в
опрос, имеет ли право женщина-мать в Советском Союзе встречаться со свои
ми детьми, знают ли дети своих родителей, имеют ли право родители давать и
м имена, или «все это делает государство».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129