- Вы бы выбирались отсюда, - крикнул Бун, отшвыривая в сторону зана-
веску и вылетая в открывшийся за ней коридор, - залияновское здание па-
дает! - Он успел сделать три стремительных шага, прежде чем остановился
и ринулся обратно в комнату; обе женщины мигом отступили в угол. - Боже
милостивый спас меня, так что теперь мне надо спасти вас. Благословенно
имя Господа.

Мэдж схватила свечу и замахнулась ею.

- Только попробуй тронь меня, - зашипела она, - и я выжгу к черту
твои мерзкие глаза!

- Господь простит тебя за такие слова, - сказал Бун, гася пламя свечи
рукой. - Бежим, нам надо выбираться отсюда! Это место обречено!

- Ты хочешь сказать, что начинается снос здания?

Ничего не ответив и схватив женщин за руки, он потащил их через дверь
и дальше, по коридору. До улицы оставалось несколько шагов, и Бун проде-
лал их большими скачками, не обращая внимания на протесты женщин, кото-
рых он волочил за собой. Они спотыкались, отчаянно стараясь удержаться
на ногах. Выскочили они прямо на 8-ю авеню, Бун побежал на юг, через за-
валы битого камня и стекла, словно быстроходный катер, тащивший за собой
двух любителей водных лыж.

Как только женщины посмотрели вверх и увидели нависшее над ними зда-
ние Залияна, они мигом перестали сопротивляться. Вместо того чтобы удер-
живать Буна на месте, они понеслись рядом с ним, мелькая голыми ногами.
Распахнутые халаты развевались позади, как пелерины.

Бун заметил, что те души, которые он избрал для спасения, оказались
нудистами. Посмотрев на подпрыгивающие груди слева от себя и на такие же
подпрыгивающие груди справа, Ральф воздел страдающие глаза к небесам в
поисках объяснения. Его ноги ослабели, и он перешел на рысцу, надеясь,
что эти распутницы побегут вперед и оторвутся от него, но нет: по всей
видимости, опасаясь, что их спутник вот-вот потеряет сознание, они ухва-
тили его под руки и потащили к толпе зевак, собравшихся между 49-й и
48-й улицами.

- Почему? - кричал Бун небу. - Почему?

Билл Слатер, все еще пыхтевший после стремительного скольжения по
тросу, приветствовал своего напарника, широко раскинув руки.

- Бог мой, Преподобный, - сказал он, улыбаясь и качая головой, пока
Дорин и Мэдж пытались запахнуть свои халатики, - я оставил тебя одного
всего на какую-то минуту, и смотри-ка, что получилось! Ты что же, не
представишь меня дамам?

Чтобы Кэрол не потеряла равновесия, Брайан держал ее одной рукой за
талию, пока они, спираль за спиралью, сломя голову неслись вниз по бе-
тонным ступенькам. Кэрол то и дело заверяла его, что с ней все в поряд-
ке, что сможет добежать, но ее бледное лицо и полузакрытые глаза ясно
говорили, что она вот-вот потеряет сознание. У самого Брайана началось
головокружение: настолько быстро они вертелись по этим крутым поворотам.
Ему даже дважды пришлось остановиться на несколько секунд, чтобы восста-
новить равновесие.

По оценке Митчелла, здание уже отклонилось от вертикали градусов на
десять - пятнадцать. При такой скорости оно могло перейти в свободное
падение всего через две-три минуты. За это время им до улицы не доб-
раться. Все, что они смогли сделать, - спуститься как можно ниже. К мо-
менту удара о землю ускорение на верхних этажах будет таким мощным, что
все вокруг будет попросту уничтожено. Но на нижних этажах у них все-таки
останется какой-то шанс.

На 40-м этаже Кэрол сбросила туфли. На 35-м она настолько ослабла,
что ей стали отказывать ноги. Она двигала ими почти механически, и Мит-
челлу приходилось наполовину волочить ее по этим бесконечным поворотам.

Когда Кэрол сбросила туфли, это вызвало в памяти Митчелла одну сцену,
которую ему так никогда и не удалось забыть: перекореженные тротуары в
Канзас-Сити. Когда он прибыл туда спустя шесть часов после катастрофы,
первое, что бросилось в глаза, были женские туфли, разбросанные по тро-
туару и по вестибюлю гостиницы. В экстремальных ситуациях женщины в пер-
вую очередь избавляются от высоких каблуков. Он видел сброшенные туфли и
при нескольких других катастрофах, но нигде их не было так много, как в
"Хайат Редженси", и это наглядно показывало, что людей охватила массовая
паника...

В вестибюле гостиницы он наткнулся на еще более страшную деталь: мел-
кое озерцо розоватой воды. Спутанный клубок разрушенных дорожек, лица
рабочих спасательных бригад - все он помнил ясно, и его память неоднок-
ратно возвращалась именно к розовому озерцу. Когда два подвесных перехо-
да оторвались от стальных стержней и вместе со стоявшими на них зрителя-
ми упали на танцующих внизу людей, были разорваны трубы для разбрызгива-
ния воды. К тому времени, как воду перекрыли, она покрывала пол вестибю-
ля на несколько дюймов, образовав озеро, в середине которого, как ост-
ров, возвышались развалины рухнувших переходов. И только после того, как
он несколько минут простоял в воде и походил по ней, поднимая брызги,
Митчелл наконец-то сообразил, что розовой она была потому, что смешалась
с кровью. Он вспомнил ощущение подступившей к горлу тошноты при мысли о
количестве крови, которое должно было пролиться, чтобы окрасить воду в
розовый цвет. Спасатели, карабкавшиеся через завал, не думали о причинах
крушения, они просто пытались спасти людей, все еще погребенных под раз-
валинами, и Митчелл тоже отдался работе, пока не стал падать от усталос-
ти. Он помог поднять стальную балку, чтобы освободить ноги какой-то жен-
щины, и держал ее руки в своих, когда она умирала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78