Они, конечно, не ездили по вызовам на дом и не действовали ар-
тельно, как новички, только что окончившие школу, нет, Боже упаси! Но
когда дело касается самого важного клиента вашей фирмы, вам приходится
повиноваться - отчасти по привычке, а отчасти из страха.

Лифт с такой скоростью домчал их до 66-го этажа, что у них заложило
уши. Оба они были седовласыми, упитанными мужчинами строгого поведения.
Саймон Розен был повыше своего компаньона, его сдержанность граничила с
робостью. Он не считал нужным скрывать слегка презрительного отношения к
Эудженио Лузетти, к его грубоватым манерам и отнюдь не изысканному про-
изношению. На них были очень похожие костюмы-тройки, и это совпадение
Розен находил неудобным, зато Лузетти попросту не замечал.

- Надеюсь, он купит наш план, - сказал Лузетти.

- Я уверен, что купит. Для него это наилучший способ избежать суда,
ход разговора ты возьмешь на себя. Ты сумеешь более четко изложить суть
дела, чем я. А я тебя поддержу.

- Думаю, тебе он доверяет больше.

- Чепуха. Он в равной степени не доверяет никому. Ты возьмешь на себя
ответственность,
Джин. Как старший компаньон, я тебе приказываю.

- О чем ты говоришь? Мы оба старшие компаньоны.

- Но мне шестьдесят восемь лет, а тебе всего лишь шестьдесят четыре.
Так что я более старший компаньон. Я себя неважно чувствую. Ежедневное
общение с Арамом попросту убьет меня.

- Ладно, Саймон, - с сухим смешком сказал Лузетти, - согласен. Я не
боюсь этого старикашку.

Однако в глубине души он знал, что боится.

Кабинет Арама Залияна был целиком отделан деревом. Полы покрывал пар-
кет, а стены и потолок - дощатые панели. Сделанный из красного дерева
стол для совещаний окружало шестнадцать деревянных кресел-вертушек руч-
ной работы, изготовленных в Италии по специальным чертежам. В камине го-
рело большое дубовое полено, по-видимому, в нарушение закона. Комната
была так велика, что два персидских восемнадцатифутовых ковра в ней со-
вершенно терялись. Стены были увешаны дюжиной написанных маслом картин.
Саймон Розен легко мог назвать имена художников, а Джино Лузетти даже и
не попытался бы сделать это. Письменный стол был выполнен из палисандро-
вого дерева, и на его сияющей поверхности располагались лишь телефонный
аппарат, селекторная установка и блокнот для записей.

Сам же Арам Залиян был отнюдь не из дерева. Он был из крови и плоти и
очень возбужден. Его черные, как угольки, глубоко посаженные глаза остро
смотрели из-под кустистых темных бровей, странным образом контрастиро-
вавших с высоким лбом и редкими, но жесткими, как проволока, волосами.
Во всей его костистой фигуре было что-то хищное, и когда он увидел вхо-
дящих в кабинет адвокатов, то вскочил на ноги и двинулся в их сторону,
размахивая газетой.

- Вы видели "Таймс"? Уже две недели прошло, а они и дня не пропусти-
ли. В каждом распроклятом выпуске мусолят эти истории. Садитесь. Я ведь
вам, ребята, плачу большие деньги, чтобы вы избавляли меня от любых неп-
риятностей, - и что же происходит? Куда бы я ни посмотрел, Залиян такой
да Залиян сякой. Каждый репортеришка в городе разевает пасть, но ни один
даже не поговорил со мной. Они публикуют любую чушь, которая только при-
ходит им в голову. Вы видели их там, в вестибюле? Их человек пятьдесят,
должно быть. Они выстраиваются в очередь каждое утро, словно за подаяни-
ем.

Залиян двигался безостановочно. Твердым шагом ходил взад-вперед по
кабинету, садился, вставал и снова садился. Его брови поднимались и
опускались одновременно с руками. В какой-то момент он в гневе ударил
ладонью по письменному столу, но тут же выхватил носовой платок из наг-
рудного кармана своего серо-стального пиджака и стер отпечатки пальцев с
полировки. Розен наблюдал за этим представлением со своей обычной невоз-
мутимостью, а Лузетти то забрасывал ногу на ногу, то снова опускал ее и
явно чувствовал себя не в своей тарелке.

- Ни "Пост", ни "Ньюс" меня не волнуют, - продолжал Залиян, - но
"Таймс" меня достала. - Он скрутил газету и с силой шмякнул ею о край
стола. Раздался звук, похожий на пистолетный выстрел. - А сегодня ка-
кой-то идиот интересуется, как все это повлияет на финансовое положение
корпорации. Вы можете что-нибудь сделать? Он что же, в самом деле пола-
гает, что из-за пары разбитых стекол все пойдет прахом? - Залиян сел и
уставился на адвокатов, сидевших напротив. - Ну так что же мы собираемся
с этим делать? Как вы намереваетесь остановить всю эту проклятую рекла-
му? А, Саймон? Не сиди там как пень. Выскажи-ка мне свое смехотворное и
высокооплачиваемое мнение.

Саймон Розен поджал губы, а потом глубокомысленно произнес:

- Мы мало что можем сделать с прессой, если вообще можем. Меня не
удивляет, что в газетах каждый день появляются какие-то статейки, выз-
ванные... отвратительной природой этих ужасных смертей. Люди испытывают
естественную антипатию к высоте и боятся, что их может треснуть по башке
какое-то случайно выпавшее оконное стекло. Это отличный материал для га-
зет. Сочинители всех этих баек даже не делают попыток взять у вас ин-
тервью, а это результат вашего отказа их давать.

- Ты что, хочешь, чтобы я устроил пресс-конференцию? Это и есть твой
совет? Дать им возможность выкрутасничать с прямыми цитатами вместо то-
го, чтобы они выдумывали что-то сами?

- Нет. Я считаю, что газеты все равно будут писать об этом событии,
независимо от того,
как вы поступите, до тех пор, пока сохраняется общественный интерес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78