Пускай теперь Эшли и Пикелис попробуют их всех проконтролировать!
— Мистер Дэвидсон,— обратился судья к адвокату защиты и знаком попросил его приблизиться к судейскому месту.— Я хочу предложить вам взять трехнедельную отсрочку, а затем, если вам понадобится еще несколько дополнительных дней, я удовлетворю вашу просьбу. В любом случае, мы начнем слушание дела в самый разгар чудовищной августовской жары.
— Не возражаю, ваша честь,— ответил ньюйоркец.— Как однажды сказал бывший президент Трумэн: «Если
ты плохо переносишь жару, тебе нечего делать на кухне». Я участвовал в процессах в различных уголках нашей страны во все времена года. Что ж, это будет мой первый процесс в августе, ибо большинство судов в августе уходят на каникулы. Но жара меня нимало не смущает — ни в зале суда, ни вне его.
Да он был готов дать ему и месяц, если бы тот стал
настаивать, но эти «три недели» должны обрадовать Эверетта. Обрадовать? Нет, просто немного унять его истерику.
— Ну, значит, три недели,— объявил судья.— Какие-нибудь еще просьбы?
— Я прошу немедленно произвести медицинское освидетельствование подсудимого, дабы установить, не подвергали ли его избиениям или иным насильственным действиям, чтобы заставить подписать так называемое признание. Согласно постановлению Верховного суда Соединенных Штатов...
Гиллис жестом прервал его.
— Не надо называть дату и исходящий номер этого постановления,— перебил он резко.— У вас есть на это право. В любое время. И можете пригласить
любого врача.
— Спасибо, ваша честь. Мои судмедэксперты прибудут в тюрьму через час. Ими являются доктор Хэлси Трэвис с медицинского факультета Тулейнского университета и доктор Эвери Брайхем с медицинского факультета университета Эмори.
Умно! Он и впрямь умник. Тулейнский университет находится в Новом Орлеане, а университет Эмои — в Атланте. Вместо того чтобы призвать сюда специалистов из Гарварда или Колумбийского университета, он приведет известных и уважаемых на Юге медэкспертов. Приятно было наблюдать за работой Дэвидсона: он не допускал
ни малейшего промаха.
— Мистер Эверетт позаботится, чтобы им обеспечили возможность осмотреть подсудимого,— провозгласил Гиллис.
У мистера Эверетта был такой взгляд, точно он собирался организовать нечто совсем иное — скажем, немедленную депортацию, если не кончину, Джошуа Дэвида
Дэвидсона.
— У меня есть еще одна просьба, ваша честь,— заявил адвокат защиты.— С позволения высокочтимого суда, я бы хотел попросить ордер на ознакомление со списком присяжных — тех лиц, которые соответствуют требованиям, предъявляемым присяжным в округе
Джефферсон.
— Зачем?
— По данным последней переписи, тридцать один и четыре десятых процента населения округа Джефферсон составляют чернокожие, а мой клиент, который также
является чернокожим, должен предстать перед представительным жюри присяжных. Согласно постановлению Верховного суда...
— Я выпишу вам ордер,— рявкнул Гиллис с притворным раздражением.
Кажется, все летит к черту, но будет довольно интересно. Из сорока с лишним тысяч цветных, проживающих в округе, менее ста включены в списки кандидатов в присяжные. Ну и что же теперь «старик Рис» будет со всем этим делать? Что же расскажет «старик Рис» федеральным судьям, если они обратят внимание на эту интересную деталь? Более важным, подумал судья, является то, что он скажет Эшли и Пикелису, ибо весьма вероятно, что «старик Рис» измыслит какую-нибудь складную небылицу, чтобы переложить ответственность за грядущую катастрофу на плечи Ральфа Гиллиса. Чтобы предотвратить такое развитие событий, Гиллису лучше всего по телефону изложить собственную версию случившегося — то есть голые факты. В этом он преуспел, умудрившись вызвать интригана прокурора к себе сразу же после закрытия заседания и заставить его в приемной, пока он звонил мэру Эшли.
— Я все понимаю, Ральф,— успокоил его. Я до сих пор достаточно кумекаю в юриспруденции, чтобы понять, какая заваруха началась и кто в этом виноват. Не сомневайся: я объясню Джону все как есть, и очень скоро. Минут через пятнадцать мы с ним должны встретиться и поговорить.
Пикелис как раз разговаривал — и весьма злобно — с толстощеким начальником полиции Парадайз-сити.. Не обращая внимания на чудесную панораму под окнами пентхауса,. рэкетир свирепо излагал Бену Мартону, так сказать, суть дела.
— Слезоточивый газ, зажигательные мины, автоматы с глушителями — все это, конечно, впечатляет, но тем не менее все это простые железки, а железки можно купить у кого угодно, и это может сделать кто угодно, у кого есть связи и деньги,— доказывал Пикелис.— И я требую, чтобы ты узнал, кто этот негодяй!
— Я бы сказал, эти, Джон. По меньшей мере их трое, судя по показаниям твоего шофера.
— Верно, и мне нужны все трое. Может, их больше. Мне нужна вся группа, и побыстрее.
Мартон кивнул.
— Живыми или мертвыми, Джон?
Он увидел, что лицо Пикелиса вновь исказила гримаса гнева.
— Я неудачно пошутил, Джон,— виновато добавил он.— Но я хочу в точности знать, чего ты хочешь. В конце концов, моя работа в том и заключается, чтобы делать то, что ты хочешь.
Он старался умаслить властелина округа Джефферсон, но успех был невелик.
— Ты лучше со мной не шути, Бен. Но ты чертовски прав, что твоя работа в том и заключается, чтобы делать то, что я хочу, и я рад, что ты это понимаешь.
— Я этого никогда не забываю, Джон.
Только так можно было разговаривать с Пикелисом В минуты его «праведного» гнева.Главарь гангстеров задумался и буркнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98