Не то что бы Корман теперь отплачивал ему старый долг — отя так оно, по сути, и было, а он сам был достаточно опытным политиком, чтобы интуитивно понимать, что олг платежом красен,— но просто Корман любил и ува-:ал Энди Уиллистона. Что оказалось весьма кстати. Обыкновенно запрос о предоставлении копий стенограмм сенатских слушаний приносит свои плоды через восемь, а то и десять дней. Уиллистону же пакет был доставлен экспресс-курьером через девятнадцать часов после его звонка в Вашингтон.
Второго наиболее выгодного жениха Соединенных Штатов также ожидала удача, хотя в поездке в Нью-Джерси его постигло небольшое разочарование. Покупка патронов для пистолетов и винтовок прошла без приключений, но лысый владелец оружейной лавки, который раньше имел право торговать боеприпасами для автоматического оружия, пожаловался, что «после этой заварушки с Кеннеди местное начальство держит ухо востро, так что даже у „Ребят" теперь случаются перебои с этим делом». Ну, уж если даже. «Ребята» — группа затейников, которых объединила искренняя убежденность, что Аль Капоне оказался куда более талантливым бизнесменом, чем Генри Форд,— не всегда могли пополнить магазины своих автоматов, то дело и впрямь дрянь. Однако у предусмотрительного П. Т. Карстерса был в резерве запасной источник — бармен ночного клуба «Боллз оф файэр» в Гринвич-виллидж, где порция любого спиртного стоила полтора доллара, «экзотические танцовщицы» шли по пятьдесят, а жаркое на ребрышках готовили из рук вон плохо. Но у бармена был дружок, который водил дружбу с парнем, чей шурин работал в порту; тот, в свою очередь, имел обширные и разнообразные социальные контакты, которые мбгли бы поразить воображение Маргарет Мид или Кеннета Кларка и которые в конце концов помогли раздобыть девять тысяч автоматных патронов для английских «Л-2 А-3» плюс Шесть тысяч патронов для всех типов американского стрелкового оружия калибра 0,45.
Все было краденое, и всем это было известно, о чем, впрочем, никто даже словом ни разу не обмолвился. Все необходимые переговоры велись с помощью сорока двадцатидолларовых банкнот, выложенных П. Т. Ка-рстерсом. В остальном же вся беседа состояла из хмыканья, бессодержательных любезностей и разъяснений, куда, когда и как доставить груз. Груз был тяжелым и объемистым.
Красавец охотник знал также, что этот груз представляет опасность. Через час после того, как боеприпасы были загружены в грузовой отсек автофургона, он мчался на север, законопослушно оставаясь в пределах пятидесятимильного лимита скорости. Путь его- лежал в «Преисподнюю».
Три дня спустя автофургон вернулся на Манхэттен. За рулем теперь сидел Сэмюэль Мордекай Гилман. Он загорел, похудел, окреп, стал даже еще более целеустремленным, чем раньше.
— Пожалуй, можно было бы заказать все по почте,— говорил он Уиллистону за обедом в отличном китайском ресторане на углу 125-й улицы и Бродвея,— но я предпочитаю в таких делах действовать осмотрительно и придирчиво. Так что лучше уж я сам закуплю все эти приборы. Я хочу лично проверить все, что мне продают.
— Передай креветки,— попросил профессор.
— Ты считаешь, что я придира, не так ли, Энди? Уиллистон пожал плечами.
— Ты считаешь, что я придира,— настаивал Гилман. — Нет, не совсем так. Я считаю, что ты сейчас слопаешь все креветки.
Человек, который никогда не ошибался, вздохнул и подтолкнул блюдо приятелю.
— Ну ладно, пусть я придира, особенно в мелочах,— согласился человек из Лас-Вегаса.
—Это не так уж страшно, Сэмми.
— Да нет, ты не понимаешь. Просто меня так воспитали, я так привык.
Профессор психологии положил себе на тарелку порцию креветок и кивнул.
— Только, пожалуйста, не рассказывай мне душещипательные истории о своем тяжелом детстве,— взмолился он.— Не здесь, во всяком случае. Я смертельно устал от своих пациентов.
— Мне нельзя ошибаться, я всегда должен поступать правильно, во всем. Мои родители — они же оба были учителями — так меня воспитали. Вот почему я все должен делать сам, а иначе я не смогу быть уверенным, что все делается правильно.
Уиллистон понимающе улыбнулся.
— Что. касается твоей придирчивости, то это очень полезное качество,— уверил он друга.— Уж лучше быть таким придирой, чем открывать стрельбу в магазине или заголяться в.метро. Ты отличный работник, а это нынче редкость. Ты честен, трудолюбив и знаешь наизусть слова Всех песен Коула Портера — так что нечего тебе терзаться из-за своей придирчивости.
— Мой отец...
Но худощавый вермонтец перебил Гилмана, нацелив ка него вилку, точно учительскую указку:
— ...был тяжелым человеком. А ты нет — просто немного беспокойный. Но мне это нравится. Нам всем
это нравится,— убеждал его Уиллистон.— Без твоих недюжинных талантов, без твоей щепетильности и — да, временами раздражающей — придирчивости у нас не было бы шансов на успех.
Теперь настал черед Гилмана улыбаться — на его лице расцвела благодарная, но почему-то невеселая улыбка.
Пока они расправлялись с обедом, человек из Лас-Вегаса объяснял, где именно он намеревается раздобыть радиопередатчики и прочее электронное оборудование: в лавчонке на 46-й улице и в двух магазинах радиоаппаратуры в центре города, неподалеку от Чемберс-стрит. Все закупки они произведут, как и те, в Олбани, в трех разных магазинах, чтобы огромное количество приобретенных товаров не привлекло к ним внимания продавцов. Девять радиопереговорников новейшей конструкции — четыре для использования и пять резервных. Каждый радиопереговорник весил всего три фунта и имел радиус действия в одну милю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98