— Хороша! — заметил Карстерс, послушав, как блондинка на эстраде исполняет блюз Гарольда Арлена.
— Как певица, конечно,— добавил он, словно успокаивая Кэти Пикелис.
— Конечно,— согласилась она и, закусив губку, стала изучать симпатичную, эмоциональную женщину, которая так хорошо пела.
— Большой талант,— поддразнил ее Карстерс.
— Все при ней,— парировала Кэти.
Блондинка-певица была крупной, ширококостной девицей с могучим голосом и столь же могучей грудью, насколько можно было судить по ее обнаженным плечам. Она не была полной, ни даже упитанной, но излучала энергию и мощь, сквозящие в ее сильном, уверенном голосе. Джуди Эллис лет двадцать семь, может быть, двадцать восемь, быстренько прикинул в уме опытный холостяк. Каждое движение ее тела — изящное, чувственное, без малейшего намека на вульгарность — служило красноречивым свидетельством того, что она женщина и гордится этим.
Когда Деннисон усадил Пикелиса и его гостей за' свободный столик, блюз кончился. Лидер ансамбля улыбнулся и, не дав секстету и солистке передохнуть, заставил их исполнять развеселую песенку «Битлз» «У нас это получится». Подобно лучшим профессиональным футболистам, эта певица мастерски меняла скорость и ритм движения. Она была слишком хороша для того, чтобы розябать в игорном заведении Парадайз-сити.
— Она давно у вас, мистер Деннисон? — спросила
Кэти Пикелис.
— Около пяти месяцев. Она приехала вместе с этим нсамблем. Они пользуются популярностью.
— Могу понять почему,— заметил Джон Пикелис. Они заказали аперитив, а потом Карстерс пригласил эти Пикелис на танец и на время перестал думать Джуди Эллис и о всех остальных женщинах. Когда через десять минут они вернулись к столику, главарь гангстеров все еще беседовал с Деннисоном, но менеджер казино тут же извинился и собрался уходить, а Пикелис предложил всем пройти в игорный зал.
— Вы, вероятно, уже наслышаны о главном грехе нашего города,— сказал он с довольной улыбкой, когда они проходили мимо двух юных здоровяков — явно охранников, дежуривших у вращающихся дверей игорного зала.— Теперь вам представился случай своими глазами удостовериться, насколько погряз в нем Парадайз-сити на самом деле.
— Грешить — всегда было одним из моих любимейших занятий в жизни,— ответил Карстерс.— Грешить и знакомиться с хорошенькими девушками.
— Не сомневаюсь,— отозвалась сопровождающая его хорошенькая девушка.
— Вы меня осуждаете, Кэти?
— Я не осуждаю подобных вещей с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать,— шаловливо прошептала она, пропуская отца вперед.
— Знаете, вы самая привлекательная девушка в этом казино!
— А вы самый мерзкий мужчина из всех, кого я знаю,— ответила она, довольно просияв.
— Вы от меня без ума, верно?
— Безнадежно. Ваша робость — вот что меня сводит с ума,— пошутила она.
— Не забудьте и о моей честности. — О нет, я никогда не забуду о вашей невероятной честности. Вот что в вас самое коварное — вы никогда не лжете,— пояснила она.— Девушки к такому обращению не привыкли. Это несправедливо с вашей стороны, Пи-Ти.
Он сжал ее ладонь и поднял вверх для краткого поцелуя.
— Я ведь и не говорил, что справедлив — просто честен,— ответил он.— Я честнейший и мерзейший старик во всем мире. И самый молодой.
Они вошли в игорный зал, ничем не отличавшийся от игорных залов во многих странах мира, в которых побывал миллионер-охотник. Интерьер здесь оказался более приятным, чем в казино отеля «Хилтон» в Сан-Хуане, но куда менее элегантным, чем в игорном клубе в Беаррице.
Алые бархатные драпировки придавали интерьеру величественную роскошь, сродни европейской, но официантки в мини-юбках, сновавшие по залу с коктейлями, напоминали, что здесь больше Вегас, нежели Версаль. В просторном зале стояли две рулетки, три стола для игры в кости и еще три, за которыми мужчины играли в карты. Карстерс внимательно оглядел представший его взору вид, скользнув на мгновение глазами по стенам и потолку, и вновь обратился к столам.
В потолке не было пулеметных амбразур, по крайней мере, он не заметил ни одной.
Но Гилман, разумеется, должен знать точно.
А вот и он — Сэмюэль Стенли Гордон Гилман — самый невозмутимый и самый хладнокровный из всех присутствующих в этом казино. Он работал у рулетки номер два — спокойно, уверенно, ловко и с видимым удовольствием управляясь со своим делом. Он-то уж точно должен знать все тонкости системы охранной сигнализации, распорядок дня и график работы служащих казино; он должен знать, какой сорт шотландского виски тут был фирменным, где установлены; рубильники кондиционеров и какая из пятидесятидолларовых девок тут предлагает первоклассное обслуживание. К настоящему. моменту все эти и множество прочих деталей, отпечатавшихся в его никогда не ошибающемся мозгу, уже проанализированы, классифицированы и отправлены по различным ячейкам мысленной картотеки, откуда их мгновенно можно востребовать. Он так же виртуозно обращается с фактами и цифрами, как некий П. Т. Карстерс с ружьями и женщинами, подумал именитый спортсмен.
Кэти Пикелис заметила, что ее сопровождающий смотрит на крупье, и спросила:
— Вы с ним знакомы, Пи-Ти?
— Нет, но мне кажется, это тот самый шутник, который спрашивал у бармена в моем отеле, не крашу ли я волосы.
— А вы красите?
— Я даже не брею подмышки,— честно заявил Карстерс, направляясь к одному из карточных столов.
— В рулетку не хотите? — поинтересовался Пикелис.
— Сплошное надувательство, сэр! Слишком сложное математическое упражнение для такого азартного любителя простых забав, как я,— объяснил холостяк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98