— Рулетка — забава для ученых мужей и биржевиков.
— Отсутствует дух приключения?
— Вот именно, Джон. Ни духа приключений, ни романтики.
— А вы романтик, мистер Карстерс? -— улыбаясь, сделала выпад дочь рэкетира.
— А как же? Мне-то казалось, что вы это давно поняли. Только не надо меня уверять, что вы и впрямь поверили, будто я всего-навсего очередной искатель сокровищ, который надеется завладеть знаменитыми жемчугами Пикелиса!
На мгновение рэкетир обомлел от столь неожиданного упоминания о его несуществующих жемчугах, но затем кивнул.
— Нет-нет, Кэти,— продолжал Карстерс,— только вы и ваша чистая девичья кр-р-расота увлекает меня, заставляет трепетать и пылать, мое сердце.
— Я бы сказала, что вы скорее всего опьянены собственным шармом.
— О жестокая! — возопил он, когда они приблизились к столу для игры в кости.
— Вот ваша любимая игра,— предположил Пикелис. Его дочь тут же отрицательно замотала головой.
— Нет, папа, это не подходит Пи-Ти. Слишком вульгарно, ведь так?
Разведчик, усмехнулся.
— Да, слишком низкопробная забава. — Она не может вызвать сильных ощущений в душе человека, привыкшего в приключениях оттачивать свою сноровку и ум. А тут слишком многое зависит от слепого случая — так?
Карстерс вновь поднес ее ладонь к губам и запечатлел на ней благоговейный поцелуй.
— Так, моя дорогая. Как же вы меня понимаете! — признался он.
— А вы ведь совсем не игрок, Пи-Ти,— осуждающе заметила она.
Он вздохнул.
— У меня нет дурацкой привычки швырять деньги на ветер, если вы это имеете в виду, Кэти. Я с большим удовольствием делаю деньги. Ваш отец сможет меня понять, я полагаю.
Пикелис кивнул.
— Значит, карты?
— Да, Джон. Я попытаю счастья в нескольких партиях. Вы присоединитесь ко мне?
Они уселись за ближайший столик для игры в «двадцать одно», и банкомет, замешкавшись на мгновение, смущенно напомнил им, что у них нет фишек. Карстерс извлек из кармана десять пятидесятидолларовых купюр и взглянул на главного гангстера. Пикелис невозмутимо добавил пять сотенных бумажек, и через каких-нибудь полторы минуты перед ними "уже лежали горки фишек, и игра началась. Пикелис внимательно наблюдал за манерой игры противника. Карстерс играл рискованно. Рискованно, но умно, подумал про себя рэкетир. Через сорок минут богатый холостяк стал богаче на триста семьдесят долларов.
— Итак, «двадцать одно» — это ваша любимая игра? — предположил Пикелис, когда симпатичная официантка — охоло пятнадцати фунтов лишнего веса, но все излишки размещены очень компактно,— поставила перед ними наполненные стаканы.
— Не совсем. Я предпочитаю покер.
— Конечно, покер,— произнесла за его спиной Кэти. Она стояла, почти прислонившись к нему своим теплым, источавшим аромат обещания телом.— Конечно же, покер. Покер куда более боевая игра, а, Пи-Ти?
— У меня от вас нет секретов, радость моя,— ответил второй наиболее выгодный жених Соединенных Штатов.
У нее были сногсшибательные духи, и жар ее тела, казалось, усиливал пьянящий эффект их букета.
— Я и сам люблю покер,— произнес седеющий рэкетир, тщательно интонируя каждое слово.
Он допил виски и вопросительно посмотрел на гостя.
— Почему бы и нет? — с готовностью ответил Карстерс.
Оба встали, собрали свои фишки и двинулись к соседнему столу, где сражение в покер было в самом разгаре. К концу третьей сдачи Пикелис осознал всю' верность оценки, данной гостю его дочерью. Карстерс играл в покер так, словно охотился на тигров в бирманских джунглях,— напористо и беспощадно. Это была и впрямь настоящая война, и блондин-миллионер явно вел ее с удовольствием. Это была особого рода война, очень личного свойства — дуэль. Не то чтобы Карстерс хотел прикончить именно Пикелиса, он был готов разгромить их всех — каждого игрока, оказавшегося за столом. Он намеревался выйти из игры победителем. В каждой из четырех сдач он выигрывал три — иногда рискуя, иногда коварно блефуя, но неизменно красиво и с хладнокровным изяществом.
Пикелис изучал его, пытаясь понять, что же за человек сидит перед ним и какую игру он играет.
Этот человек был искусным, жестким, восхитительным и непостижимым, как и его игра.
— Вы играете как профессионал, Пи-Ти,— заметил рэкетир с нескрываемым уважением.
— Мне нравится думать, что я самый профессиональный из всех любителей, Джон,— ответил Карстерс.
—Во всем,— вставила Кэти Пикелис. — Это предположение или укор? Она ответила не сразу.
— Это просто интуитивное суждение женщины. Я ведь только повторяю то, что сказал папа. Вы играете,чтобы выигрывать.
Второй наиболее выгодный жених Соединенных Штатов умудрился кивнуть, передернуть плечами и улыбнуться одновременно.
— Мне нужны деньги,— сделал он ответный выпад,—и я обожаю сам процесс игры.
Джон Пикелис покачал головой.
— Всем в этом зале нравится процесс игры, и риск,и то ощущение собственного превосходства, которое возникает всякий раз, когда ты даешь окружающим
понять, что тебе по карману азартные игры,— возразил практичный главарь гангстеров.— Я как-то пару лет назад видел по телевизору выступление врача, который утверждал, что многие из тех, кто увлекается азартными
играми, настолько неустойчивы психически, что иногда стремятся к проигрышу. Но вы похожи на меня, Пи-Ти. Вы стремитесь только к выигрышу, а это нормальное человеческое желание.
Он нравился главарю гангстеров. Что открывало неплохие перспективы. — Вот видите, я же говорил вам, что я самый нормальный человек,— съехидничал Карстерс, обращаясь к девушке.— Вы правы, Джон,— продолжал он, обернувшись к ее отцу,— я играю только в те игры, которые мне нравятся, игры, в которых я силен, и я играю, чтобы выигрывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98