Но как же застать их врасплох, если придется со стрельбой пробиваться наверх из подвала?
В сорока футах над ними здоровенный детина в коричневой рубахе и серых штанах, прищурившись, смотрел на мишень, аккуратно прицеливался и медленно нажимал на спусковой крючок своего «кольта» 0,38 калибра. Странно, что этот снайпер стрелял из табельного оружия американской полиции: он ведь не был полицейским. Он был преступником, по найму убившим восемь — или их было девять? — человек. Он был профессиональным убийцей. Он снова выстрелил.
— Хорошо стреляешь, Лютер,— похвалил его начальник полиции Парадайз-сити.
— Надо постоянно тренировать глаз, особенно сейчас,— ответил Хайет.
Он выстрелил еще два раза — оба в «яблочко».
— Ну, а теперь моя очередь,— объявил Мартон.
— Нет, у меня осталось еще три.
Спорить с Лютером Хайеттом было бесполезно, поэтому капитан молча смотрел, как он выстреливает последние три патрона из своих обычных восемнадцати, после чего на огневой рубеж встал Мартон. С такой дистанции он стрелял не так точно, как наемник, но он был вполне доволен своим результатом, когда закончил стрельбу в шесть пятьдесят. Оба перезарядили револьверы и направились к холодильнику с пивом в кабинете Мартона на первом этаже.
На другом конце города Джуди Эллис собиралась пойти поужинать. Уиллистон попросил Джуди придерживаться своего обычного повседневного расписания, чтобы ее не заподозрили в соучастии с диверсантами. Она застегнула на пуговки блузку, причесалась перед зерка-
лом и потянулась к губной помаде на комоде. Пластмассовый цилиндрик выскользнул из ее неверных пальцев и упал на пол. Вздохнув, она нагнулась под комод, ища взглядом помаду.
Вот тогда она и увидела это.Не желтый цилиндрик помады, а черненькую головку микрофона.
Ее номер прослушивался! Кто-то слушал все их разговоры! Невидимый «слухач» слышал, как ее любовник подробно излагал ей план операции, называл время налета. Пикелис — это точно Пикелис! — поставит своих лю-дей в засаду, и налетчики будут хладнокровно расстреляны на месте-.
Ей надо их предупредить. Певица схватила сумочку и бросилась на улицу искать такси. Мимо проехали четы-ре — все четыре были заняты,— пока девушке'не удалось поймать свободную машину.
— Здание «Атлас» на Кларисса-стрит,— сказала она, захлопнув дверцу.— Я очень тороплюсь, мне туда надо очень срочно,— добавила она.
— Хорошо, мэм. Постараюсь побыстрее.
Она взглянула на часы. Шесть пятьдесят четыре. Осталось шесть минут до, как шутливо выразился Уиллистон, «часа Эйч». За шесть минут надо проехать двадцать один квартал. Это вполне возможно. Если ей повезет, это
вполне возможно. В шесть пятьдесят семь Арболино двинулся к двери с отмычкой в руке. Он присел на корточки, осмотрел дверь и кивнул. С замком возиться долго не придется, стандартный тип. Он раскрыл свой армейский вещмешок, вытащил оттуда резиновый респиратор и сделал знак остальным. Минутой позже они все оказались в таких же масках. В шесть пятьдесят девять помощники Снелла начали бросать свои десятшдентовики в монетоприемники двух десятков телефонов-автоматов, разбросанных по всему городу, и набрали номер 1-1111. Через пятнадцать секунд на телефонном коммутаторе полицейского управления города случилось что-то странное. Все лампочки на щитке замигали, все телефоны разом затрезвонили, все линии оказались заняты. Безымянные болтуны — частью, видно, чокнутые или пьяные — несли какую-то ахинею, задавали идиотские вопросы, сбивчиво рассказывали какие-то непонятные истории о своих затаенных страхах и подозрениях. Телефонные хулиганы
в этом городе были не новость, но не в таком же количестве сразу!
— Что-то сегодня все городские сумасшедшие как с цепи сорвались звонят и звонят,— бурчал дежурный телефонист.— Может, пили весь день... Вот сукин сын... Да, городское управление полиции. Что? Что вы говорите? Как ваше имя? Да о чем вы говорите, леди?
Все линии враз оказались заблокированы: позвонить из управления в город не было никакой возможности.
Так должно было продолжаться до семи восемнадцати.
Стоя в полуподвале, Уиллистон наблюдал за проворной секундной стрелкой своих часов. Он поднял левую руку и дважды сжал ее в кулак.
Через десять секунд — атака. Арболино поднял свою рацию и произнес в нее только два слова.
Когда секундная стрелка добежала до «семерки» на циферблате — семь часов ровно, как говорят радиодикторы,— заряды с часовым механизмом взорвались в главном генераторе и вырубили электричество во всем здании. Кондиционеры в комнате отдыха патрулей, буфете и в кабинете Мартона тотчас сдохли. Замолк передатчик полицейской радиостанции — на пятнадцать секунд, но потом связь возобновилась, и полицейским машинам на линии было приказано срочно выехать на места происшествий у набережной, в загородном клубе, в аэропорту и на дальних городских окраинах. Машины послушно рванули по указанным адресам, и патрули даже не подозревали, что все эти указания им передавались через небольшой радиопередатчик в грузовом отсеке автофургона, припаркованного позади здания «Атлас» на Кларисса-стрит.
Гилман с выдумкой, хотя и без особых затей, «замкнул» цепь радио- и электроприборов.Когда Арболино шепнул два слова в свою рацию, настроенную на нужную волну, он автоматически включил передатчик, который, в свою очередь, автоматически запустил с голоса магнитофонную запись ложных приказов, сделанных накануне каскадером. После многонедельного прослушивания полицейских переговоров он знал все кодовые позывные и отправил патрульные машины на выдуманные задания подальше от центра города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98