– Я уже все объяснял тебе, – с нажимом говорит Джек.
Но я не обращаю на это внимания. И повторяю про себя, что Джеку меня больше не запутать.
– Да, объяснял. Но кое о чем забыл. Когда ты получил разрешение, то сделал это с помощью Мичера. Ты ведь его хорошо знаешь. Но когда я показала тебе тот счет из отеля, ты притворился, что не узнаешь фамилию Мичера. И тогда меня осенило… Тот отдых на Майорке. Ты сказал, что организовал его Гарри, и намекнул, что дело с Мичером имел именно он. Но дата на счете… это было почти ровно пять лет тому назад. И я проверила по дневникам Гарри. В то время он был в Англии и никуда не уезжал. Он не ездил с Мичером на Майорку.
– А разве он должен был ездить с ним? Он просто заплатил за эту поездку.
Забыв о том, что мне не следует смотреть Джеку в глаза, я в зеркале встречаюсь с ним взглядом.
– Ездил ты, Джек. Ты ездил с Мичером на Майорку.
Он поворачивается и медленно протягивает руку за полотенцем.
– Почему ты так считаешь? – В его голосе угроза и настороженность. Он вытирает полотенцем подбородок. Взгляд становится жестким.
– Ну хорошо… Маргарет выяснила это по записям в журнале фирмы.
Джек бросает полотенце на бортик ванны, скрещивает руки на груди и с преувеличенным удивлением спрашивает:
– И почему это ей пришло в голову заняться подобными изысканиями?
– Это я ее попросила.
– Ты?!
Джек опускает руки и приближается ко мне почти вплотную.
– С какой это стати, Эллен? – требовательно спрашивает он. – Что это за расследование?
– Просто мне было интересно, почему Гарри оставил этот счет.
– Тебе было интересно… И какова же, по-твоему, причина?
Я смотрю в сторону и несколько секунд молчу.
– Думаю, он считал этот документ важным.
– Ага! А ты сама как считаешь?
Я неопределенно пожимаю плечами.
– Почему этот счет должен быть чем-то важным?
– Возможно, Гарри считал, что Мичер, скорее твой друг, чем его.
Джек не моргая смотрит на меня. Губы у него растягиваются в напряженной улыбке.
– Скажи, ты сохранила этот счет?
Мое молчание уже само по себе служит ответом.
– Так что это, угроза?
– Нет, Джек, это не угроза.
– Ах, вот как! Почему же тогда ты не уничтожила счет?
С секунду я обдумываю ответ.
– Я почувствовала, что мне не следует этого делать.
Джек несколько раз коротко кивает, как будто он наконец понял меня.
– Ну что же, Эллен, выкладывай свои условия. Значит, я оплачиваю долги Гарри, а ты разбираешься со счетом, да?
– Ну ты уж прямо…
– А что я? – Джек разводит руками. – Что я? Это ты загоняешь меня в угол и выкручиваешь руки.
– Просто я полагаю, что нам нужно разделить ответственность.
– Ответственность?! Снова эти высокопарные слова. Неожиданно мне надоедает его кривляние.
– Хорошо! – твердо произношу я. – Если хочешь, я выкручиваю тебе руки. Да! Да!
Джек кивает с удовлетворением инквизитора, который наконец вырвал из обвиняемого нужные признания.
Я молчу, пытаясь успокоиться.
– Но я никогда ничего не сделала бы со счетом, Джек. Я не заинтересована в создании дополнительных проблем. Просто считаю, что на «Эйнсвик» свалилось слишком много бед, и что если бы дела у фирмы шли лучше, Гарри не принял бы своего рокового решения. Я думаю, ты мог бы оказать ему более существенную помощь в трудную минуту.
Джек не предпринимает попыток оспорить это. Агрессивность в выражении его лица несколько ослабевает.
– Ну, хорошо, – уже несколько спокойнее произносит он. – Я должен сделать это по доброте душевной, так?
Я не отвечаю.
– Чертов филантроп! – презрительно кривит губы Джек. – Позволю себе заметить, Эллен, что я и так уже немало сделал для тебя. – Резким движением он сдергивает полотенце с бортика ванны и с силой прижимает его к лицу.
– Джек, это не филантропия. Это спасение меня и моих детей. Я не перенесу, если скандал выплеснется наружу. Правда, не перенесу.
– Но я ведь уже объяснял тебе…
– Даже малейшего шепота по этому поводу я не выдержу!
– Ну вот! – говорит он таким тоном, как будто мои доводы звучат для него вполне убедительно и он наконец понял, что я действую не из дурацких побуждений. – Значит, образ Гарри должен оставаться незапятнанным. А святая Эллен не должна потерять лицо, – Джек саркастически улыбается. Неожиданно он быстро подходит ко мне, притягивает к себе и крепко целует в губы. – Значит, мне нужно быть хорошим по отношению к тебе?
В его глазах я читаю согласие и одновременно просчет ситуации на перспективу.
Возле дома Морланда очень темно. Окна не горят, машины перед домом нет. Я останавливаюсь на приличном расстоянии и, опустив спинку сиденья, закрываю глаза. Темнота наполнена звуками. Надо мной шумят листья деревьев, с реки отдаленно доносится плеск воды. Все окутано вечерним туманом, холодным как смерть.
Неожиданно я слышу шум подъезжающей машины. Вот она уже у дома. Вспыхивает свет на крыльце и в холле. Распахивается входная дверь. Ричард один. Я с облегчением вздыхаю.
Он оборачивается на мое приветствие.
– Эллен? – удивленно восклицает Ричард.
Он торопливо подходит ко мне и наклоняется, чтобы поцеловать в щеку. Но то ли я поворачиваю голову чуть больше, то ли он склоняется немного ниже, только мы почти касаемся друг друга губами, и вместе с мужским запахом я ощущаю исходящий от него легкий аромат вина.
– Что случилось? – спрашивает Морланд.
– Да почти все. – Я издаю короткий смешок.
Видимо, не понимая моего настроения, Ричард проводит меня в холл и там, под льющимся с потолка светом, внимательно смотрит в глаза.
– Ничего особенного, – поправляюсь я. – Кроме того, что Доусон забрал «Зодиак» в полицию и задавал бесчисленные вопросы по поводу лодок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137