– Боже!
Я слышу, что Морланд встает, подходит к моему креслу и садится в ногах на корточки.
– Эллен, успокойтесь…
– Но это же ужасно! Я думала, что мы уже знаем, что причина гибели Гарри – самоубийство. И вот все по новой…
– Эллен, извините, здесь есть и моя вина.
– Да, да, есть!
Ричард глубоко вздыхает.
– Но, поверьте, я никогда не хотел причинить вам хоть малейшее зло.
– Я понимаю… Хорошо, скажите мне вот что…
Морланд придвигается к моему креслу, ставит локоть на подлокотник и опирается щекой на костяшки пальцев. Он смотрит на меня обычным для него взглядом, в котором я нахожу поддержку, симпатию и интерес. Под этим взглядом я готова открыться и довериться ему полностью. И чувствую уверенность, что он меня не предаст.
– Скажите мне вот что… – Я заглядываю ему прямо в глаза. – Зачем вам все эти хлопоты? Все эти заботы обо мне и моих делах?
Ричард молчит. Выражение его лица становится сосредоточенным.
– Не подумайте, что я не испытываю благодарности. Хотя благодарность, может, и не совсем подходящее слово. Я ценю это. Но ведь Гарри не был вашим близким другом. Даже приятелем. Что касается той ссуды… В конце концов это не Бог весть какие деньги. Так почему тогда?
Морланд долго не отвечает. Он опускает глаза вниз, а когда вновь поднимает, я вижу в них незнакомый мне свет.
– В какой-то степени – из благодарности к Гарри… Во всяком случае, сначала. Частично – из профессионального интереса. Мне хотелось доказать, что я смогу найти яхту. Наивно полагая, будто таким образом помогу вам в финансовых проблемах. – Ричард снова смотрит вниз, и я ощущаю, что он нервничает. Неожиданно я понимаю, о чем идет речь, и меня тоже пронзает нервная дрожь. – Но потом… Потом основной причиной моих действий стала забота о ваших, Эллен, интересах. И интересах ваших детей. – Взгляд Ричарда упирается мне в лицо, и я читаю в нем все, что боюсь и, в то же время, хочу прочесть. Я чувствую, что между нами происходит нечто важное. На ум приходит вопрос и я его задаю:
– Забота?
– Мне хотелось бы, чтобы у вас все было хорошо. – Ему тоже нелегко даются новые для нас слова.
Понимая, что этот момент может не повториться, и просто не зная, что сказать, я протягиваю руку, чтобы дотронуться до его руки. Мне кажется, проходит вечность, и все это время я ощущаю на себе взгляд Морланда. Сердце у меня бьется так сильно, что готово выпрыгнуть из груди. Наконец дотянувшись до его руки, я легко касаюсь ее кончиками пальцев. Ричард сжимает мою руку и подносит к своей щеке.
– Я хотел, чтобы все было хорошо, Эллен.
– Я знаю.
– Я хотел избавить вас от всего этого кошмара.
– Я знаю.
Он целует мою руку. А его глаза, наполненные светом, безотрывно смотрят на меня. Пространство между нами словно раскалено. Голова гудит от ощущения свободы. Раньше любовь для меня была обдуманным шагом, сплавом чувства и мыслей о будущем. Теперь намного проще. Теперь она отделена от будущего. И никакие сомнения уже не мучают.
Неожиданно во мне возникает сильное желание. Я хочу Ричарда. Я хочу, чтобы он защитил меня от пустоты и утопил мою боль.
Я делаю движение первой. Придвигаюсь к нему и крепко обнимаю одной рукой, как обнимают человека, которого не хотят потерять.
Мы наслаждаемся поцелуем. Наши языки переплетаются. Я медленно сползаю с кресла, и вот уже мы стоим на коленях, прижавшись друг к другу.
Через некоторое время он слегка отстраняется от меня. Я тянусь к нему губами. Ричард мягко берет меня за подбородок.
– Эллен, Эллен… Подожди, я должен объяснить…
– Ничего не надо объяснять.
– У меня непростая ситуация.
Я отрицательно качаю головой и продолжаю искать его губы.
– Триция и я собираемся разойтись. Фактически мы уже расстались…
– Это неважно, – смеюсь я и касаюсь пальцами его губ.
– Я не хотел бы, чтобы ты…
– А я и не буду.
– Но ты же не знаешь, что я хочу сказать, – смеется Ричард.
– Знаю.
Больше я не даю ему говорить и припадаю к губам Ричарда. Я опускаю руки на его мускулистые ягодицы, затем делаю то, что еще недавно поразило бы меня: сама закрываю нам все пути к отступлению. Я медленно встаю, и Ричард встает вместе со мной. Затем кладу его руки себе на плечи и откровенно прижимаюсь к нему всем телом.
Такая я стала бесстыдная.
Мы раздеваемся при свете. У Ричарда красивое тело – мускулистое и стройное. В самый последний момент перед нашей близостью он почти грубо сжимает мое лицо руками и говорит:
– Эллен, я никогда не хотел тебе зла.
Позже, когда разгоряченные мы лежим, тесно прижавшись друг к другу, он снова заговаривает о будущем, но я перевожу разговор на другое.
И только в предрассветных сумерках, когда Ричард выходит проводить меня к машине и мы стоим, оттягивая момент расставания поцелуями, ему удается перебить меня и вернуться к тому, что он, видимо, хотел сказать:
– Я постараюсь поговорить с Доусоном, – серьезным тоном произносит он. – Но, думаю, что уже слишком поздно. Мне кажется, он серьезно уцепился за версию убийства и поставил перед собой задачу найти злодея.
ГЛАВА 16
– Они хотят нас видеть в час тридцать, – как бы жалуясь сообщает Леонард на другом конце провода. – Приглашение весьма неожиданное. Я сказал им, что нам неудобно. Очень невежливый молодой полицейский, этот Фишер. Может, нам следует отказаться? Я склоняюсь к тому, чтобы отказаться. – В тоне Леонарда сквозит редкое для него раздражение.
Я подозреваю, что отказаться от этого приглашения не так уж и легко, и говорю Леонарду, что предпринимать такие попытки не стоит. Затем спрашиваю, не подхватит ли он меня на своей машине, хотя это и займет у него лишних сорок минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137