Поэтому-то прошлой ночью между нею и Белиндой и произошло то, что произошло, и лишь глубина ее любви к подруге остановила Сару. Пока еще она даже не представляла, как подступиться к анализу случившегося, она знала только, что события последней ночи были правдой. Мысленно она вновь вернулась в Париж, опять почувствовав на своих губах поцелуй Эллисон – ей хотелось быть с женщиной. Только не спрашивай почему, твердила себе Сара, – ответ может повергнуть тебя в ужас. Свернув на дорогу, ведущую в Голливуд, она через некоторое время остановила машину у бара, где собирались геи, – об этом месте ей рассказала как-то знакомая актриса.
Помещение было залито мягким красноватым светом; очутившись внутри, Сара поняла, что попала в какой-то иной мир, теплый и уютный, как лоно, – здесь было дозволено все, и это был мир женщины. Звучала негромкая музыка – Паула Абдул, как показалось Саре, но она не была в этом уверена. У самого входа одиноко кружилась в танце высокая негритянка в крошечных трусиках и с едва прикрытой грудью. Бар был полон женщин, и посетительницы все прибывали.
Саре потребовалось всего несколько минут для того, чтобы признаться себе в том, что в парах, сидящих у стойки, она не видит ничего неестественного: изящные пальцы с аккуратным маникюром ласкают нежные белые плечи, тронутые помадой губы зарываются в шелковистые локоны соседки, шепча что-то.
За стойкой управлялись две девушки. Сара привлекла внимание одной из них, блондинки с пышной, настоящей львиной гривой, почти открытой грудью, на которой металлически поблескивало массивное ожерелье.
– Водки со льдом, – сказала ей Сара.
За прошедшие годы она почти забыла вкус этого напитка, но сейчас о традициях можно было и не вспоминать.
Разговаривая с двумя посетительницами, девушка с коротко стриженными темными волосами время от времени поглядывала на Сару, и всякий раз ей казалось, что взгляд девушки несет с собой тепло, согревает. Саре даже не пришлось поворачивать голову, для того чтобы понять, что стриженая придвигается все ближе.
– Привет, я – Памела. – Сара. Привет.
– Пьешь в одиночестве?
В том, как она держалась, говорила, было что-то такое невозмутимое, прозрачно-откровенное, что Сара даже не смутилась, даже не попыталась отвести глаза. Это было неожиданно для нее самой, и внезапно она поняла, в чем тут дело: когда тем же приемом пользовался мужчина, Сара каменела, приходила в ярость, готовясь и к нападению, и к защите. Но рядом с этой девушкой она не ощущала ничего подобного. Только приятную полную расслабленность.
– Я жду одного человека, – ответила Сара.
Ответ не совсем правдивый, но и ложью его не назовешь. Она действительно ждала человека – только не знала кого.
К танцевавшей у двери негритянке прибавились пары и одиночки – похоже, что на это никто не обращал внимания. Памела направилась туда же, и у Сары мелькнула мысль, что некоторые посетительницы наверняка были школьными учительницами – затянутые в костюмчики с кружевами, строгие и исполнительные в течение дня, рассказывавшие своим ученикам о Чосере и Американской революции, – они с нетерпением ожидали вечера, когда вместе с подругой можно будет нырнуть в этот теплый розовый мир, в котором так легко оставаться самой собой.
Должно быть, эта посетительница вошла в бар в тот момент, когда Сара разговаривала с Памелой, иначе почему же, подняв голову, чтобы еще раз посмотреть по сторонам, Сара сразу же заметила новенькую? Ее прямые длинные волосы, подобранные на затылке, были выкрашены в густой каштановый цвет. Одежда состояла из черной кожаной куртки, какие носят мотоциклисты, белой майки и джинсов.
Не испытывая ни малейшей неловкости, Сара пристально смотрела на ее губы, так похожие на губы Белинды, и глаза, в которых поблескивал знакомый озорной вызов.
– Меня вечно неправильно понимают, – как-то раз сказала она Саре, – я смотрю на парня, а ему кажется, будто я хочу соблазнить его.
– А что, разве не так? – поддела ее Сара.
– Иногда – да. Но у меня все время такой взгляд, даже когда передо мной не парень, а слизняк какой-то.
– Избыток половых гормонов, – поставила диагноз Сара. – Они поднимаются из глубин и прыгают у тебя в глазах.
Вот и сейчас, глядя в глаза незнакомки, Сара размышляла, всегда ли им присуще такое выражение или же оно появляется только в какие-то особые моменты? Она прекрасно знала, какой бы ответ ее устроил. Видимо, знала это и вновь пришедшая девушка, приближавшаяся, лавируя меж высоких табуретов у стойки, к Саре. Она ждала, отметив, что на это уходит много времени. И вот девушка рядом стоит, опираясь на стойку, втиснув себя между Сарой и сидящей на соседнем табурете девушкой; до Сары донесся аромат ее друхов – «Ральф Лорен».
Она протянула Саре руку – ногти у нее были длинные и изящно обточенные, покрытые тонким слоем красного лака. На другой же руке, упиравшейся локтем в стойку бара, они оказались коротко обрезанными, а маникюр напоминал капли крови. Одной рукой, подумала Сара, вампир держит жертву, другой подманивает ее к себе.
– Меня зовут Лэйси.
– Сара. Приятно познакомиться. – Она на мгновение отвела взгляд в сторону лишь для того, чтобы сделать глоток из стакана. – Ты чем-то похожа на мою подругу Белинду. Вы могли бы быть сестрами.
– Вот как? А где же она? Вы поссорились?
– О, она мне подруга, но немножко в другом смысле, – несколько волнуясь, объяснила Сара. – Это мой друг.
Лэйси улыбнулась.
– Но тебе бы хотелось большего, не правда ли?
– Не знаю.
Лэйси следила за ней взглядом незнакомки, ее губы – губы Белинды – улыбались.
– А я знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108