Кожаные ремни находились где-то над его головой, но Сара, покрутив ручку поворотного механизма, опустила их до уровня его плеч. Затем окинула взглядом тело Энтони. Он был уже почти готов, но ей требовалось большего. Ласково Сара подняла его руки, вложила кисти в кожаные гнезда, затянула ремни. Но ручку поворачивать было еще рано. Локти Энтони свободно висели в воздухе, ладони почти касались друг друга – со стороны можно было подумать, что он молится. Прижавшись ко рту Энтони губами, она стала играть с его языком, ногтями провела по его соскам, нежно царапая, сдавливая – причиняя боли не больше, чем требовалось для того, чтобы возбудить. Ее правая рука скользнула вниз, к бедрам Энтони. Она так хорошо изучила его тело, что рука ее сама нашла верный ритм. Этот ритм сопровождал всю недолгую историю их отношений – рука, или губы, ласкающие его плоть, или совместные движения их тел. Как старый, давно полюбившийся танец.
Когда рука ее замерла, Сара точно знала, что именно в это мгновение ему захотелось, чтобы она ускорила темп.
– Сара, мне нужно видеть твое тело, – проговорил Энтони. – Сними с…
– Не сейчас, – повторила она свой ответ. Сделав шаг в сторону, она начала поворачивать ручку, натягивая крепившийся к ремням тросик. Руки Энтони медленно поползли вверх. Когда они полностью выпрямились, ноги его еще прочно упирались в пол. Сара сделала еще один оборот, заставив Энтони встать на цыпочки. Вот тут она впервые заметила тень сомнения, пробежавшую по его лицу, однако в то же мгновение Энтони справился с собой и вновь посмотрел на нее так, будто безгранично доверял ей. Сара опустилась на колени, провела языком по его напряженной плоти, сомкнула губы – но лишь на секунду-другую, чтобы сбить с толку. Зубы ее покусывали легонько тонкую, нежную кожицу, оставляя на ней следы – пусть помнит. Затем она надела на его щиколотки металлические оковы, замкнула их ключиком и опустила его в карман своих брюк. Выпрямившись, встала перед ним, глядя прямо в глаза. Вот оно, начало, – в глубине их висел страх.
– Как ты себя чувствуешь, Энтони?
– Ослабь натяжение троса, Сара. Ты слишком натянула его.
Голос Энтони чуть заметно звенел, но пока еще ему удавалось сохранять спокойствие.
– Тебе не приходилось делать этого раньше, ты просто не знаешь как. Ты слишком затянула.
– О, тогда я чуточку отпущу, – сказала Сара, но не сделала этого. Наоборот, взявшись за ручку, она еще немного подтянула тело Энтони вверх, наблюдая за тем, как его плечевые суставы болезненно выворачиваются наружу. Мускулы на руках его напряглись, шея выгнулась, раздался вскрик:
– Сара! Не делай этого – пожалуйста!
Не обращая никакого внимания на его боль или, по крайней мере, делая вид, что не обращает, Сара медленным шагом направилась в противоположный угол комнаты, туда, где рядом с пиратским кинжалом лежали веревки.
Существует высокое искусство мести – и Сара знала об этом. Урок был преподнесен много лет назад, когда под ударом ее кулака поддались, смялись нежные косточки лица Лэйна. Стремление отомстить должно искушать душу, и искушение это становится непреодолимым, когда объект мести холоден и спокоен. В тот день, возвращаясь домой из апельсиновой рощи, Сара поклялась, что никогда больше не позволит себе такого, и сейчас в определенном смысле она сдерживала свою клятву. Тут не могло идти и речи о каком-либо выборе; существовал только один путь сделать себя свободной от Энтони. Будучи вынужденным, так поступил бы и он сам. Вновь Сара ощутила, что все ее поступки направляет он – его тело, мышцы; по жилам ее текла его кровь.
Она взяла кинжал, длинную бечевку и опять встала перед Энтони.
Взгляд его упал на кинжал, потом на лицо Сары. Боль морщинами собралась на лбу, глаза умоляли.
– Сара, я знаю, что ты обозлена на меня. Но сейчас ты не понимаешь, что делаешь.
Она разжала пальцы, и кинжал упал к его закованным в железо ногам.
– На самом же деле, Энтони, – ответила Сара, охватывая его мошонку бечевкой и затягивая ее узлом, – я отлично знаю, что делаю.
Она потянула бечевку вниз и привязала свободный конец к находившемуся меж ступней Энтони металлическому кольцу. Выпрямившись, увидела на лице его слезы.
– Больно? – спросила Сара.
Энтони кивнул. Что-то внутри него ломалось – медленно. Монарх, внезапно превратившийся в узника.
Сара смотрела на его муки и сама начинала испытывать их. Но ей удалось заставить себя продолжить начатое. Сейчас они вдвоем были полностью отрезаны от мира – учитель и ученик – и ученик показывал своему учителю, насколько действенным оказалось обучение.
– Такого ты не ожидал, а, Энтони? Как там говорит пословица: «Когда ученик готов, приходит учитель»? Или наоборот? Ты и в самом деле учил меня, но, наверное, я слишком быстро все схватывала. Теперь моя очередь учить. И вот тебе мой урок: не стоит просить человека о доверии, склонять его к этому доверию – а потом предавать. Ты унизил меня, Энтони. Ты поставил меня к стене и открыл огонь. А унижение не входило составной частью в то, чему ты учил меня; оно не предусматривалось правилами игры. Зато оно всегда было частью твоих планов, ведь так, Энтони? Теперь тебе нужно платить за это. Или ты и вправду думал, что не будет никаких последствий?
– Сара, прошу тебя…
Он уже не говорил, а кричал, но это не имело уже значения. Красный бархат и пластик под ним не пропустят ни одного звука. Висевшее в ремнях тело забилось, но ни ногам Энтони, ни его рукам лучше от этого не стало.
Саре казалось, что весь страх достанется только на его долю, но когда она склонилась и подняла с пола кинжал, то ощутила, как он поднимается и в ее душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108